Диагнозы

Потому что мы здесь поотдельности. Врозь, как части,

Запасные детали лиц и чужих имён

Здесь теряется всё: голоса и привычки. Счастье –

Даже счастье сливается с городом. Тонет в нём.

Оседает на дне под пылью, под мерным боем

каблуков, суеты, нашпигованных чушью дел.

В этом городе мы отдельно. Но ходим строем.

И теряемся порознь. В собственной пустоте.

Тот, кто навечно

Ночь умирает под голос Лорки. В городе вечно злых

боль разъедает лимонной долькой, выжатой под язык.

Фразы в упор, как стальные клинья, вбитые в птичий клин –

все, кого любишь – летят за ним /и / те, кого нет – в крови

противоядием по неделям вписанных в график встреч,

не отпечатавшись шрамом в теле, не зажигая свеч,

смотришь и смотришь в чужие взгляды, как в запасной рецепт.

Те, кто на время – извечно рядом. Тот, кто навечно – нет.

________________________

***Федерико Гарсиа Лорка

Ждать

Мы – обоюдная бритва ночи: сны – поцелуи острей ножа,

(резать себя на стихи и строчки могут лишь те, кто умеет ждать)

Ты выпиваешь мои печали, сжатые в горле до верхних "до" –

так проявляется на скрижали самый опасный для нас закон

повиновенья той самой силе, что заставляет гореть и выть,

(даже свободный снимает крылья в битве за право вот так любить.)

Это смертельно – себя калечить, это легко – нажимать курок,

если губами ласкает плечи собственный падший не враг, но бог.

Выжги мой личный терновый остров до основанья его корней,

вместе со всеми кем он был создан (я укажу, где еще больней) –

так возрождали из пепла небо те, кто в ответе за рай и ад.

Перепиши мою быль на небыль, если захочешь лететь назад,

если устанешь быть богом, если просто устанешь сводить мосты.

Смерть после Жизни – Жизнь после Смерти – разницы нет, если там не ты.

Знаешь ли ты?

Помнишь ли ты, что такое плакать молча, надрывно, до впалых щёк,

как беспредельно когтистой лапой пустошь вонзается в левый бок?

Как неуместно бывает слово в траурной тени зеркал и тех,

кто никогда не проснётся снова, чтобы не дать тебя пустоте.

Слышал ли ты, как немеет дом твой, как он становится незнаком,

как превращается в неживое, произнесённое чужаком,

скорбное эхо, вторую рюмку, хлебом накрытую. В плотный креп.

Знаешь ли ты, как уходят люди, в прядях на память оставив снег?

Как откровенно звучит потеря автоответчиком и звонком

Просто отложенным на недели.

          Просто

              оставленным

                        на потом,

Как не находятся чьи-то фото,как вспоминаешь, что их здесь нет,

Как собираешь в толпе народа хрупкие пазлы знакомых черт.

Как мы прижизненно забываем тех, без кого навсегда – ничьи...

Знаешь ли, что ни в одном молчаньи нет оправдавших бы нас причин?

28.03.2012

Астрахань, земляки... скорблю.

Ты вошла в пять утра

Ты вошла в пять утра (так и знала, что не разуешься),

Вдупель пьяная, мокрая, зябкие пальцы тянешь....

А я только что проводила одну такую же,

Только что от нее отплакалась, понимаешь?

Ну какого ты хера заново по намытому?

Я закрылась тремя ключами – тебе всё без толку,

припираешься без звонка, и по сердцу – битами...

Ты-то вечная, да. А меня-то лечить ведь некому.

У меня без тебя что ни день – то круиз на задницу,

Я и так на плаву, как кирпич, из последних сил...

Но теперь вот опять ставить чайник и нежно скалиться:

"Ты вернулась, любовь"...

А кто тебя, блядь, просил?!

*** ("Я как всегда повсюду спешу успеть"...)

Я как всегда повсюду спешу успеть

Ругаю слякоть, пробки и светофоры,

А город куксится, белым плюёт сквозь поры

И к девяти готовится умереть

Он – престарелый сгорбленный симулянт,

И, вот увидишь – перехоронит нас же,

А после сплюнет и по привычке скажет:

– Их больше нет. О мёртвых не говорят.

Приходи, говорю

Приходи поскорей, нет терпенья и сил, исстрадалась в обрезки колбасные:

Я люблю тебя так, как никто не любил (или просто пока не рассказывал).

Я хочу тебя, так, как никто никогда не желал антикварные фантики,

Приходи поскорее оттуда сюда чтобы это проверить на практике.

Я себе не своя, я не ем и не сплю, я садистски насилую клавиши:

«Ворд» не выдержит скоро сопливых «люблю» и извергнет стиховные залежи…

Что-то стукнет в виске, проорет «се ля ви»… разражусь некрасиво и матерно…

Приходи, чтоб тебя не коснулись мои основные издержки характера…

Настроенье сейчас психопат – трансвестит: относительно и переменчиво,

Приходи, говорю, если хочешь спасти этот мир от разгневанной женщины…

Приноси ананас и бутылку Клико, чтоб стереть разногласия в кашицу...

Я люблю тебя так, как никто никого никогда ни за что не отважится!

Всё изменилось, Sweety

Всё изменилось, Sweety, my little Кай, тело мельчает для сущности в подреберье,

мы научились друг друга не понимать, не понимать, но чувствовать.

Мы звереем.

К нам приросла повадка читать следы собственных пальцев на спинах так зло и чётко,

что слишком мало нам этой земной войны, нам не хватает звания обреченных,

нам не хватает воздуха вне границ собственных тел и имён / не хватает боли –

всё изменилось, my darling, my little Принц, мы одичали, мы стали друг другу волей,

наши с тобой инстинкты – искать приют между когтями, бёдрами и словами.