Дьякон Кинг-Конг

Он спустился, чтобы забрать бренди с нижней ступеньки. Стоило потянуться, как кто-то опрокинул бутылку ногой, и та покатилась во двор, в самую гущу драки – не разбившись, но закружившись на боку и замерев в паре метров от Пиджака. Он последовал за ней, забредая вглубь толпы. Но как только поднял руку, бутылку снова пнули, и она скользнула между ног сестры Биллингс и молодой беременной матери, которые так и не расцепились, как их ни пытались развести Доминик и жених девушки. Пиджак последовал за бутылкой, только чтобы увидеть, как ее пнули вновь. В этот раз она проследовала по скачущей и вертлявой траектории, прежде чем скользнуть за ноги Сосиски и Кельвина из гортранспорта и там чудесным, мучительным образом замедлиться, вращаясь, между ног двух теток, которые мутузили друг друга, чертыхались и грозились сорвать друг с друга парики.

Бутылка все кружила и кружила у них под ногами, пока наконец неторопливо не замерла.

Пиджак присел, подхватил ее и уже хотел было откупорить, когда внезапно ее вырвали из рук.

– Это отрава белого человека, мистер Пиджак, – спокойно сказал Суп. – Нам здесь такого больше не надобно.

И небрежно кинул бутылку через плечо, прочь от людей.

В детстве Суп как бейсболист не отличался особым мастерством. Зато как у великана у него имелась сила. Несколько пар глаз проследили за бутылкой, которая описала долгую, затянутую дугу в небе, недолго кувыркалась на пике, достигнув высокой-высокой вершины, а потом свалилась обратно на землю в длинном, ленивом, безумном штопоре – стукнув Эрла, подручного убийцу Банча, прямо в лобешник.

Удивительно, но, срикошетив от головы Эрла, бутылка осталась цела и разбилась вдребезги, только когда упала на тротуар. Рядом мешком повалился Эрл.

Звон битого стекла и зрелище упавшего человека остудило всех. Потасовка и возня затихли, и люди поспешили собраться вокруг распростертого в нокауте Эрла.

В отдалении послышалась полицейская сирена.

– Доигрались, – угрюмо сказал Хоакин.

Все тут же осознали масштаб кризиса. Квартиру Хоакина подвергнут обыску. Его арестуют на дни, недели, а то и месяцы. Значит, никакой лотереи. Хуже того – Суп на УДО. Чуть что – и обратно в кутузку. Как жесток этот мир!

– Все кыш отседа, – спокойно сказала сестра Го. – Я обо всем позабочусь.

– Я тоже остаюсь, – сказал Доминик. – Это я виноват. Я разволновал Бам-Бам.

– Меня не разволновать ни одному мужику, Доминик Лефлер, – огрызнулась сестра Биллингс. – Я свой коктейль могу взволновать и без мужика!

– Смотря какая соломинка и какой мужик, – ответил Доминик с улыбкой. – Я Гаитянская Сенсация – с ударением на «сенсации».

– Нечего мне тут зубы сладко заговаривать, мистер! Я знаю, что тебе бы только потрепаться!

Доминик пожал плечами, словно говорил: «Что тут скажешь?»

– Только время тратим, – сказала сестра Го. Обернулась к толпе. – Пошевеливайтесь все, – рявкнула она. Повернулась к Кельвину из кассы метро: – Кельвин, вы с Супом оставайтесь. И ты, Изи, – а остальным сказала: – Живо. Брысь.

Толпа рассосалась. Большинство попрятались по домам или поспешили на работу. Но не все. Пиджак и Сосиска вернулись на крыльцо, где торопливо собирали манатки Хоакин и Los Soñadores. Сосиска кивнул на группу.

– А будь они «О’Джейс», ничего бы не случилось, – сказал он.

– Это все бонго, – согласился Пиджак, качая головой. – Никогда не любил бонго.

– Будешь рассиживаться тут, пока не арестуют? – поинтересовался Сосиска.

– Мне бы надо на работу.

– Давай по маленькой перед уходом, – сказал Сосиска. – У меня в мастерской остался «Конг». Зайдем через заднюю дверь и срежем по угольному туннелю под тридцать четвертым корпусом. Так и попадем в девятый.

– А я думал, тот угольный туннель закрыт.

– Если ты кочегар, то нет.

Пиджак ухмыльнулся.

– Черт подери, а ты гусь что надо, Сосиска. Ну, потопали.

Оба исчезли внутри. Оглянувшись, Сосиска заметил, как Суп взвалил Эрла на плечо и потрусил со двора. Когда спустя несколько минут подкатили копы, на дворе уже было безлюдно.

* * *

Через двадцать минут Эрл пришел в себя и обнаружил, что лежит на скамейке на перроне станции Сильвер-стрит. С одной стороны сидел самый здоровый пуэрториканец, которого он видел в жизни, а с другой – очаровательная негритянка в церковной шляпке. Он ощупал голову. Прилетело по тому же самому месту, куда несколько дней назад попало внезапным бейсбольным мячом. Шишка выросла размером с Милуоки.

– Что случилось? – спросил он хрипло.

– Тебя ударило по голове бутылкой, – сказала негритянка.

– А почему одежда мокрая?

– Мы окатили тебя водой, чтобы разбудить.

Эрл пошарил в кармане в поисках ножа. Пропал. Тут он заметил рукоятку ножа, торчащую из кулака пуэрто-риканского великана с рожей страшной, как у трупа. Ножик, осознал Эрл, этому охренительному латиноамериканскому шкафу – что перышко, только пощекочет. Эрл снова нервно оглядел перрон. Совершенно пусто.

– А где все? – спросил он.

– В документах из твоего кармана мы прочитали, что ты с Гейтс-авеню в Бед-Стее, – сказала негритянка. – Так что сажаем тебя на поезд в ту сторону.