Дьякон Кинг-Конг

Пиджак сидел на ящике в котельной Сосиски с бутылкой «Кинг-Конга» в руке. Он уже не торопился. Утреннее разочарование от погони по двору за бренди, пока его не уничтожил Суп, смягчилось благодаря технической остановке в штабе Сосиски. Сосиски нигде не было видно, но это ничего. Пиджак провел здесь все утро, прохлаждаясь на пару с «Конгом». Теперь ему полегчало. Он выдохнул. «Не-е-е-е торопимся», – думал он счастливо, сжимая бутылку. Подумывал встать и посмотреть на часы, но мог догадаться о времени по углу падения солнечных лучей через подвальное оконце. Вторая половина дня. Он потянулся и зевнул. Пожилая дама с Сильвер-стрит ждала его на работу в саду уже минимум два часа. Он попытался вспомнить ее имя, но не смог. И бог с ним. Итальянское и кончалось на «и», и платила она наличными, вот что главное. Она не особо возражала, если он опаздывал – если он опаздывал, то и уходил позже, – но в последние недели она как-то нетвердо стояла на ногах. «Стареем, – думал он сухо. – Чтобы хорошо стареть, нужно иметь силы». Он уже думал отставить «Конга» в сторону и выходить, как вдруг появилась Хетти.

– Если собираешься допекать из-за того, что случилось сегодня на празднике в честь Супа, то даже не начинай, – сказал он.

Она горестно рассмеялась.

– Да мне все равно, что ты там наделал, – сказала она. – Штука в том, что если на тебя плюют, то уже без разницы, что ты еще натворишь.

– Это кто на меня плюет? Никто на меня не плюет.

– Ты сам на себя плюнул.

– Иди на фиг со своими глупостями. Мне пора на работу.

– Ну так иди.

– Если мне хочется задержаться на стаканчик, пока я размышляю, как бы снова взяться за бейсбол, то это мое дело.

– Местные детишки ни во что не ставят твой бейсбол, – сказала она рассудительно.

– Тебе откуда знать? Ты за все десять лет не видела ни одного матча, который я судил.

– Ты меня все десять лет не приглашал, – сказала она.

Он осекся. Как и с большей частью историй в его взрослой жизни, он не помнил в точности, как обстояли дела, потому что был пьян, так что ответил:

– Я был лучшим судьей в истории Коз-Хаусес. Я всем приносил радость.

– Только не своей жене.

– Да иди ты.

– Мне было одиноко в браке, – сказала она.

– Хорош плакаться, баба! Еда на столе. Крыша над головой. Чего еще тебе надо? И где, кстати, церковные деньги? Я из-за них хлопот не оберусь!

Он поднял «Конг» к губам и с шумом сделал большой глоток. Она молча наблюдала, а потом сказала:

– Ты виноват не во всем.

– Естественно. Это я, что ли, деньги спрятал.

– Я не о том, – сказала она почти меланхолично. – Я говорю о давних деньках твоего детства. Об тебя только и делали, что вытирали ноги. Ты никогда не жаловался. Это я в тебе и любила.

– Ой, женщина, родителей моих не трожь. Они давно мертвы.

Она задумчиво наблюдала за ним.

– И вот ты здесь, – сказала она грустно, – старик, паясничаешь у бейсбольного поля, смешишь людей. Даже мальчишки уже за тобой не идут.

– Еще побегут, когда я загоню их на поле. Но сперва надо снять претензии насчет капусты Рождественского клуба. Ты держала деньги в зеленой коробочке, это я помню. Где она?

– В церкви много денег.

– То бишь коробочка – в церкви?

– Нет, дорогой. Она в Божьих руках. Собственно, в Его ладони.

– Это где, женщина?!

– Ты бы вынул из ушей бананы, – сказала она, уже раздраженная.

– Хватит меня за нос водить, черт тебя дери! Пастор заявляет, будто церковь вложила в фонд три тысячи долларов. Вруны теперь как на деревьях растут. В Пяти Концах утром по воскресеньям про деньги каркает больше народу, чем приходит в пасхальный месяц. И все облизываются на эту коробку. Дигс Уизерспун говорит, что отдал четыреста долларов, а у этого дурака в кармане не звенело больше двух пятицентовиков с тех пор, как Мафусаил[31] женился. И что мне прикажешь делать?

Она вздохнула.

– Если любишь человека, его слова должны быть для тебя так важны, что будешь слушать внимательно.

– Да что ты городишь!

– Я говорю то, что ты хочешь услышать, дурень.

И пропала.

Несколько минут он дулся. В церкви денег не было. Они с Сосиской обыскали маленькую постройку раз десять. Хотелось пить, и он перевернул бутылку «Конга», только чтобы обнаружить, что в ней ни капли. Но в этом подвале были и другие заначки радости. Он поднялся, припал на колено и пошарил рукой под ближайшим буфетом, ничего не нашел и тут услышал за плечом звук открывающейся двери и увидел затылок Сосиски, который вошел и скрылся из виду за большим генератором на другой стороне подвала.

– Сосиска? – окликнул он.

Ответа не было. Он слышал, как Сосиска кряхтит и гремит инструментами. Тогда сказал:

– От меня можешь не прятаться. Я еще не запамятовал, что где-то здесь три бутылки «Конга».