Дьякон Кинг-Конг

Словно в ответ что-то затрещало, и огромный генератор заревел, наполнил шумом помещение. Пиджак поднялся и прошаркал вокруг, обнаружив за генератором Сосиску, чуть ли не распростертого ниц, по плечи в недрах древнего ревущего электрогенератора той же самой модели, что поставила в тупик Руфуса в котельной Вотч-Хаусес. Сосиска вытянулся на боку, мрачно зыркнул на Пиджака, потом опять вернулся к генератору, который горестно заикался.

Пиджак взял ящик и поставил рядом. Сосиска лежал без шляпы. Его голубая форма жилконторы была потрепана и заляпана смазкой. Он снова посмотрел на Пиджака и обратно на ревущий двигатель. Не произнес ни слова.

Пиджак перекричал грохот:

– Прости, Сосиска. Я сам пойду в полицию, чтобы все было честь по чести. Объяснюсь и спрошу, когда мне покинуть город.

Сосиска усмехнулся, не отрываясь от ревущего двигателя.

– Ты дурак дураком.

– Я не думал никаким видом или манером втягивать тебя в эту чепуху, Сосиска.

Тогда Сосиска просветлел и вынул из внутренностей машины длинную руку для рукопожатия.

Но Пиджак только уставился на нее исподлобья.

– Я же извинился. Чего ты мне левую руку суешь? Знаешь ведь, что не к добру.

– А. Прости. – Сосиска торопливо вынул из генератора правую. Удовлетворенный, Пиджак пожал ее и уселся на ближайший ящик.

– Где «Конг»? – перекричал он шум.

Сосиска залез под ближайший верстак и извлек стеклянную бутыль объемом с кварту[32], полную прозрачной жидкости, осторожно подтолкнул к Пиджаку, потом вернулся к генератору и стал всматриваться внутрь.

– Эта хренотень отрубается каждую неделю, – сказал он.

– У Руфуса в Вотч-Хаусес та же беда, – прокричал Пиджак. – Эти проекты строили в один год. Одинаковые квартиры, туалеты, генераторы, всё. Хлам, а не генераторы.

– Но я о своих забочусь.

– Руфус говорит, штука не в генераторах. А в злых духах.

Сосиска хмыкнул, что-то подкрутил, и механизм снизил уровень децибелов до приемлемого.

– Никакие это не чертовы духи.

– Крысы? Может, муравьи?

– Не в это время года. Даже муравьи не такие дураки, чтобы лезть в эту штуковину. Проводка хреновая, вот что. Древняя, как Мафусаил. Да и нахимичили с ней. Тот, кто это собирал, одной рукой дергал себя за причиндалы, а второй – химичил с проводами.

Пиджак снова отпил из бутыли и протянул ее Сосиске, который сделал долгий глоток, вернул сосуд Пиджаку и снова уставился в нутро старой машины.

– Такой придури еще свет не видывал, – сказал он. – В этом здании тридцать две квартиры. Эта штука подает электрический ток только в четыре. И подсоединена к другой. – Он кивнул на второй большой генератор на стене в противоположном конце помещения, отделенный от первого морем забивавшего подвал хлама: старые раковины, кирпичи, метлы, сор, велосипедные запчасти, швабры, туалетные запчасти – и старые деревянные часы с маятником. – Видать, строил кто-то пьяный в дым, раз так их раскидал вместо того, чтобы сделать всего один.

Сосиска снова отпил, поставил бутылку на пол рядом с генератором, сунул длинные руки в механизм и скрутил вместе два провода. Генератор подавился, сперва закашлялся, потом снова запыхтел.

– Мне надо как-то возместить церковные деньги Рождественского клуба, Сосиска.

– Это меньшая из твоих бед.

– Ой, не начинай опять. Мы тут о нешуточных деньгах говорим. Хетти мне никогда не рассказывала, сколько хранится в той рождественской коробчонке. Или где она ее спрятала. Или кто в нее вкладывался. А теперь пастор Го заявляет на голубом глазу, что там три тысячи долларов. Куча народу клянется, что давали деньги.

– Это не считая четырнадцати сотенных, которые подкинул я, – сказал Сосиска.

– Ну очень смешно.

– Ничего удивительного, что ты видишь привидение Хетти, Пиджачок. Я бы тоже струхнул, если бы с меня требовали такую сумму. Тебя обложили со всех сторон. Ты же запер за собой дверь, когда входил? Против меня Димс ничего не имеет, но, не считая детского плача, в мире нет хуже звука, чем когда старик за работой умоляет пощадить его жизнь. Что мешает Димсу ввалиться сюда с пушкой?

– Брось переживать по ерунде, – сказал Пиджак. – Никто за мной не следит. И я разговариваю не с привидением Хетти. Это меня заедает маета, Сосиска. Я разговариваю с маетой. Маета – не привидение. А моджо. Это ведьма. Мозги морочит. Выглядит как человек, но на самом деле не человек. А просто ведьма. Старики на родине только об этом и рассказывали. Ведьма может принять любое обличье. Вот откуда я знаю, что это не моя дорогая Хетти со мной разговаривает. Она никогда так не говорила, не обзывалась идиотом. Это все ведьма.

Сосиска рассмеялся.