Диалектический материализм

Далее, когда мы знаем законы, управляющие вещами, то мы можем производить действия в соответствии с ними, чего мы не могли бы делать, не зная законов. Так, например, люди часто мечтали о том, чтобы научиться летать, но до недавнего времени они считали, что законы природы лишают их этой возможности. Но когда мы открыли законы, управляющие полётом, мы получили возможность сконструировать средства для полёта. Во многих подобных случаях познание законов, породивших определённые ограничения в наших действиях, даёт нам возможность на практике устранить эти ограничения.

Познание как средство достижения человеческой свободы

Однако не определяются ли наши собственные действия различными причинами и не подчинены ли они поэтому какой-то высшей необходимости? Как же мы можем в таком случае быть свободными?

Справедливо, что мы сами представляем собой продукт определённых условий и мы были бы иными, будь эти условия иными. Справедливо также, что мы действуем в соответствии с необходимостью наших собственных условий и нашей собственной природы. Но это ни в малейшей степени не противоречит возможности того, что мы свободные деятели.

Что бы мы ни делали, все наши действия имеют какую-то причину. Если эта причина была внешней силой того или иного рода, воздействующей на нас таким образом, что она заставляет нас сделать что-то без вмешательства какого-либо акта воли с нашей стороны, тогда, разумеется, мы действуем по принуждению и не свободны. Так, например, если в толпе кто-либо меня толкнёт так, что я в свою очередь толкну другого, то в этом случае я не свободный деятель. Вопрос о свободе возникает только тогда, когда мы делаем вещи в соответствии с нашим собственным желанием, то есть когда причина того, что мы делаем, — наш собственный акт воли. Но как определяется наша воля? Если она определяется различными внешними силами, действующими на неё, формирующими её таким образом, чтобы мы осуществляли цели, не являющиеся нашими, то тогда мы также не свободны. В этом случае у нас может возникнуть иллюзия свободной деятельности, но это только иллюзия. Но, наконец, если наша воля определяется нашим знанием обстоятельств нашего действия и того, что должно быть сделано для достижения цели, которую мы сделали своей, то в этом случае мы не только чувствуем себя свободными, а мы на самом деле свободны.

Такое качество свободной деятельности не внутренне присуще воле, а появляется. Его появление и степень его развития в свою очередь зависят от определённых причин, действующих в общественной жизни.

В результате действия законов нашего собственного развития, в результате необходимостей нашей собственной природы, мы приобретаем познание об окружающих явлениях и о нашей собственной природе и потребностях, и тогда мы действуем на основании этих знаний. В той мере, в какой это имеет место, то, что мы делаем, вытекает из наших собственных сознательных решений, основанных на знании наших потребностей и способов их удовлетворения. И тогда мы свободны. Какого другого рода свободу можем мы ждать или пожелать?

Это, между прочим, вопрос, который ещё давно в основных чертах был выяснен великим философом-материалистом Спинозой, когда он указывал, что человеческие действия, как и все прочие веши, определяются предварительными причинами и что люди свободны не тогда, когда их действия лишены причин, а когда их действия определяются знанием собственных потребностей и способов их удовлетворения[354].

«Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, — писал Энгельс, — а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определённых целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и духовным бытием самого человека, — два класса законов, которые мы можем отделять один от другого самое большее в нашем представлении, отнюдь не в действительности. Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как способность принимать решения со знанием дела… Свобода, следовательно, состоит в основанном на познании необходимостей природы (Naturnotwendigkeiten) господстве над нами самими и над внешней природой»[355].

Человеческое познание, следовательно, является важным средством для достижения человеческой свободы. Если познание зависит от практики, то развитие познания в свою очередь оказывает преобразующее воздействие на практику. Практика, основанная на познании, существенно отличается от практики, не основанной на познании, ибо, поскольку мы знаем качества и законы вещей, мы можем овладеть ими на практике, подчинить их себе вместо того, чтобы подчиниться им. Развитие познания, будучи продуктом стремления человека подчинить себе природу и организовать свою собственную общественную жизнь, шаг за шагом приближает человека к такому господству и созданию более высоких форм общественной организации, приближает человечество к осуществлению возможности полной и свободной жизни для всех.

Свобода и случайность