Диалектика русского этноса, или в поисках русского генофонда

«Высокое генетическое сходство русских популяций с населением большинства восточноевропейских территорий (имеются в виду, не подумайте иного, все те же финские популяции. — А.С.) является не чертой, общей всем восточнославянским народам, а собственной характеристикой русского генофонда… Зона, генетически сходная с белорусским генофондом, заметно меньше: она включает лишь славянские народы (как восточных славян, кроме Западной Украины, так и западнославянские популяции), но не включает народы Поволжья и Приуралья. Таким образом, генетическая общность с неславяноязычными популяциями Восточной Европы является “прерогативой” русского генофонда, в отличие от генофонда белорусов, который резко отличается от этих народов Поволжья и Урала…

Неславянские народы Восточной Европы, которые относительно близки к русским популяциям, от украинского генофонда так же далеки, как и от генофонда белорусов. Это подтверждает правильность нашей интерпретации, что славянская колонизация Восточно-Европейской равнины, сопровождавшаяся ассимиляцией финно-угорского населения, вовлекала из всего славянского массива преимущественно предков современного русского населения» (241–242).

Сказано с исчерпывающей определенностью.

Положим, на вопрос об «”исходном”, до экспансии, сходстве славянского и финно-угорского генофондов» авторы так и не ответили: но на него и нельзя ответить, исследовав потомков только двух из многочисленных племен, участвовавших в экспансии (дреговичей и полян), тем более, что прямая генетическая преемственность современных украинцев от летописных насельников Киевщины былинных времен не подтверждена.

Но одно можно считать установленным: предкам белорусов (дреговичам) и украинцев (вопрос об их предках не закрыт) удалось избежать смешения с финским субстратом в ходе восточнославянской экспансии на восток.

Увы, эта славная доля выпала только нам.

4. Что ж, у каждого свой крест. Но вот что для нас неизмеримо важнее: пусть в ассимиляцию с финнами были вовлечены только предки русских, но разве все подряд?

Разберемся повнимательнее с этим вопросом.

На основании биологических замеров и анализов Балановские создали ряд интереснейших карт, позволяющих не только представить себе «ландшафт русского генофонда», но и соотнести его с картой расселения летописных славянских племен. И что мы увидели? Слово авторам:

«Наибольшие отличия по оси “юг — север” находят прямые аналогии в диалектологическом членении русского языка на северное, южное наречия и переходные среднерусские говоры. Вместе с тем, история формирования как генофонда[51], так и государственности на своих важнейших этапах проходила по иной, ортогональной оси “запад — восток”…

Напомним, что различия между западными и восточными популяциями были обнаружены и при первом же геногеографическом анализе антропологических данных: инструментарий многомерных расстояний выделил три зоны: западную (“славянскую”), восточную (“субстратную”) и промежуточную между ними (“рифтовую”)» (130).

Что же получается?

Во-первых, русскому народу, как неоднократно подчеркивают Балановские, свойственна в первую очередь широтная, а не долготная изменчивость. То есть, связанная вовсе не с ассимиляцией финских племен, а с другими факторами.

Во-вторых (для нас сейчас в-главных), «в восточной части русского ареала “русская” карта выявила субстратные финно-угорские элементы в составе русского народа и тем самым подтвердила данные антропологии о наличии финно-угорского субстрата… В западной области соответствия между “русской” и “восточноевропейской” картами практически нет! Это говорит о таких антропологических особенностях русского населения, которые несводимы к субстратным, иноэтничным элементам» (51).

Выходит, в русском народе есть три биологически отличных части, расположенных друг за другом долготно, вдоль меридианов. Отличия между ними связаны со степенью смешения с финским субстратом (от максимального на востоке до нулевого на западе). Причем внутри каждой из них есть еще как минимум три доли, расположенных широтно, вдоль параллелей. Широтные отличия связаны с другими, не раскрытыми достоверно обстоятельствами. Их гипотезы мы обсудим в своем месте, здесь только замечу, что тезис о том, что русский генофонд формировался лишь по одной из двух осей, а не по обеим, авторами не доказан, а в свете ими же здесь установленного — недоказуем.

Конечно, я нарочито упростил и огрубил гораздо более сложную и тонко детализированную картину, но в целом суть теории Балановских именно такова. Что она означает в плане славяно-финских взаимодействий?

Главное: разговор о славяно-финском миксте должен, по большей части, начинаться и заканчиваться лишь по поводу восточной части срединной и отчасти северной доли, то есть далеко не самой значительной территории ареала, попавшего в оптику ученых. А к остальным популяциям русских он относится либо в меньшей мере, а то и вовсе не относится, например, ко всей западной и всей южной части.