Диалог: Искусство слова для писателей, сценаристов и драматургов

После долгой паузы следуют их третьи, самые сокровенные признания («Хочется выспаться / Мне тоже»), и они внезапно обнаруживают друг в друге родственные души. Их мгновенное желание реализуется в такте 15, где их жизни сдвигаются от изоляции (–) к близости (++++). Конечно, здесь присутствует ирония: спать они не могут (–), а говорить могут (++); две одинокие души (–) находят свои отражения (++++).

Просматривая потактовый список действий, обратите внимание, как Шарлотта с Бобом отражают друг друга. Когда двое сидят в баре, бессознательно повторяя позы и жесты, то, откликаясь на уведенные в подтекст действия друг друга, они становятся близки, хотя сами, может быть, и не осознают этого.

Высшая точка сцены окрашена в целом положительной иронией и проблеском надежды. Эта спокойная, но в то же время удивительно динамичная сцена проходит путь от легкого знакомства через горькую потерю до туманной возможности любви. Последний такт держит внимание до конца фильма: теперь, когда Боб и Шарлотта  объединили свои силы, сумеют ли они дорасти до обретения настоящей жизни?

19. Как отточить мастерство?

Слушайте

Чтобы отточить технику выражения глубокого смысла в немногих словах, прежде всего натренируйте глаз видеть в глубинах невысказанное и невысказываемое у людей, окружающих вас, а затем — ухо, чтобы слышать сказанное. Уильяму Голдману, пожалуй, лучшему мастеру диалогов в истории кино, часто доставался лестный титул «лучшего уха Голливуда». Однако, если хорошенько поразмыслить, выражение «ухо на диалог» покажется странным.

Сразу же рисуется образ некоего писателя с даром репортера или стенографиста, который разъезжает в автобусах и, вслушиваясь в то, что там говорят, быстро и точно записывает услышанное. Ну что ж... я знаком с Уильямом Голдманом и могу точно сказать, что по Нью-Йорку на автобусах он уже давно не ездит. Но все, что находит Голдман, он слушает по-писательски глубоко, а значит, слышит гораздо больше того, что сказано.

Слушайте жизнь. С самого раннего своего детства будущий писатель вслушивается в голоса реального мира, их ритм, тон, язык. Не важно, где вы находитесь, время от времени слушайте людей, запоминайте или записывайте интересные повороты фразы и то, что они подразумевают.

Разговор — это действие. Поэтому слушайте два уровня: текст и подтекст — то, что люди говорят, и то, что они делают. Слушайте, какие слова и какую грамматику они выбирают, в какую форму они облекают свой разговор. Слушайте, как пользуются словами, чтобы скрывать свои действия, а не раскрывать их. Когда вы ощущаете несказанное, то обнаруживаете, к каким тонким тактикам прибегают люди. Еще внимательнее вслушивайтесь в невысказываемое, в мотивы и желания, которые кроются за осознанием и мотивацией действий. Прислушивайтесь к стратегии, к разговору как любимой забаве общества. Прислушайтесь, как один человек пользуется словами, чтобы реакции другого соответствовали желаниям говорящего.

Прислушавшись к социуму, вы скоро поймете, что, хотя диалог гораздо экономнее рассказа, именно рассказ выстраивает словарь. Наш привязанный к интернету мир с необыкновенной легкостью порождает новые слова. Термины «твит», «хэштег», «селфи», «монопод» (палка для селфи) — дети технологии. А вот сложные слова, такие как «менспрединг»[70], «ламберсексуал»[71], рождаются в результате естественного развития языка. Слушайте такие слова, звучащие вокруг вас, изобретайте их сами, нагружайте их работой в той истории, которую рассказываете.

Второе правило — читайте хорошее и переписывайте плохое. Авторы обычно, когда не пишут, проводят немало времени, уткнувшись в книгу. Они читают романы и пьесы, кино- и телесценарии. Они смотрят и слушают диалог, разыгрываемый на больших и маленьких сценах и экранах. Они развивают слух на диалог как на побочный продукт всех прочитанных и просмотренных историй, окрашенный во все цвета живых разговоров, которые прошли через их жизнь.

В диалогах Квентина Тарантино выдерживается образцовое равновесие между естественным звучанием и большой выразительностью. В жизни никто и никогда не говорит так, как его герои, но публика доверяет их болтовне, как если бы ее записали прямо на улице. Исполненный воображения диалог Теннесси Уильямса течет, как вино из кувшина. Никто не сравнится с Элмором Леонардом в создании стильных, остроумных пикировок своих непутевых персонажей. Диалог в произведениях этих корифеев воспринимается как обычный разговор и в то же время выражает настоящих героев, обладающих своими особыми голосами.

С другой стороны, если вам случится читать плохо написанные книгу или сценарий, не браните автора и не рвите его произведение в мелкие клочки. Вернитесь к началу и перепишите его. Вычеркните его слова, вставьте свои. Переписывание плохого диалога — один из лучших и скорейших известных мне способов развития таланта.

Подбирая слова, влезайте в шкуру героя

Сцены можно представлять себе с двух разных направлений: изнутри наружу или снаружи вовнутрь.