Читаем Диалог с православием полностью

Диалог с православием

Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых. Но все это делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его.

1 Коринфянам, 9:19-23

Апостол говорит о том, что он приспосабливал свое служение к культуре и мышлению разных категорий людей. Он подстраивал под них свое поведение и формы служения и проповеди, не меняя при этом само содержание. Давайте рассмотрим два библейских примера того, как Павел это делал.

В книге Деяний (16:1-3) упоминается случай, когда Павел сделал нечто, чтобы контекстуализировать свою миссию среди евреев. Его новый ученик Тимофей был сыном грека и еврейки.

Он не был обрезан, т. е. не присоединился к иудаизму через специальный обряд. Если бы апостол просто взял его с собой, Тимофей не смог бы помогать ему в служении евреям. Иудеи вообще не захотели бы общаться с «необрезанным» язычником. Поэтому Павел предлагает Тимофею принять обрезание только ради того, чтобы стать культурно-приемлемым в еврейской среде. Мотив апостола — «ради иудеев» — особенно важен, поскольку из послания к Галатам мы знаем, как строго Павел выступал против обрезания, когда оно навязывалось как одно из необходимых условий спасения.

В следующей главе (Деян., 17) уже говорится о служении Павла язычникам. Апостол попадает в Афины — культурную столицу Греции, город греческих богов и философии. Осмотрев местные достопримечательности, Павел вовсе не умилился «богатым культурным наследием», как любят говорить сегодня. Напротив — он возмутился духом, видя языческую тьму идолопоклонства (с. 16). Но когда позже ему представилась возможность выступить перед этими любителями новых учений, как начинает апостол свою проповедь? Может быть, он гневно обличает их духовную тьму? Может, он сразу указывает на заблуждение и погибель язычников и предлагает им весть об истинном Боге? Апостол начинает свою речь весьма неожиданно:

Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано «Неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам.

Деяния, 17:22-23

Первым делом апостол хвалит этих язычников! Да, да, он нашел нечто положительное — сам факт того, что они очень религиозны! По крайней мере, не атеисты — и то уже хорошо! Вместо того, чтобы с порога обличать их языческие заблуждения (и тем самым, возможно, оттолкнуть их), Павел сначала делает им комплимент.

Дальше — еще интереснее. Апостол умудрился найти среди их «святынь» жертвенник «неведомому Богу». И вместо того чтобы противопоставлять своего истинного Бога их ложной религии, Павел говорит: позвольте мне рассказать вам о Боге, которого вы уже чтите, только не знаете Его! Апостол нашел точку соприкосновения, некую зацепку в религии своих слушателей, чтобы сделать благую весть более понятной, доступной, не такой чужой.

С одной стороны, евангелие, конечно, всегда будет «скандалом», камнем преткновения для неверующих, вызывая у них противление (1 Кор. 1:23). Но с другой стороны, благовестник не должен полагать перед аудиторией ненужные препятствия, которых можно было бы избежать. Так поступает Павел. Он создает мостик между религией своих слушателей и евангелием, чтобы сделать его понятнее, доступнее. Апостол старается не оттолкнуть слушателей, находит точки соприкосновения. Он строит изложение благой вести на основе того, во что слушатели уже верят.

Павел знает языческую культуру и может оперировать ее фактами, ссылаться на их поэтов.

Каждый библейский пример благовестия — Христа в евангелиях, или апостолов в книге Деяний — показывает, что нельзя использовать один шаблон для всех. И Иисус, и Его ученики всегда приспосабливают изложение евангелия к слушателям, особенно когда это благовестие на личном уровне, один на один. Тогда оно приобретает форму диалога, в котором благовестник выясняет, какие истины уже присутствуют в мировоззрении слушателя, и дальше опирается на них.