Диалоги

Сократ.Но разве все органы чувств – уши, ноздри, рот и другие – не подчинены одному и тому же определению, гласящему, что те из них, кои невольно вершат зло, нежелательны, ибо они порочны, те же, что вершат его добровольно, желанны, ибо они добротны?

e

Гиппий.Мне кажется, это так.

Сократ.Ну а какими орудиями лучше действовать – теми, с помощью которых можно добровольно действовать дурно, или теми, которые толкают на дурное поневоле? Например, какое кормило лучше – то, которым приходится дурно править поневоле, или то, с помощью которого неверное направление избирается добровольно?

Гиппий.То, с помощью которого это делается добровольно.

Сократ.И разве не так же точно обстоит дело с луком и лирой, с флейтами и со всем остальным?

Гиппий.Ты говоришь правду.

375

Сократ.Ну а что касается норова лошади – будет ли он лучше, если кто из-за него станет скверно наездничать добровольно или же поневоле?

Гиппий.Если добровольно.

Сократ.Значит, такой норов лошади лучше.

Гиппий.Да.

Сократ.Значит, с лошадью менее норовистой ты дела, зависящие от ее норова, будешь добровольно совершать дурно, а с лошадью более норовистой – поневоле?

Гиппий.Конечно же.

Сократ.Не так же ли обстоит дело и с нравом собак и всех прочих животных?

Гиппий.Так.

Сократ.Ну а у человека – например, у стрелка – какая душа кажется тебе достойнее – та, что добровольно не попадает в цель, или та, что невольно?

b

Гиппий.Та, что не попадает в цель добровольно.

Сократ.Значит, такая душа лучше в стрелковом деле?

Гиппий.Да.

Сократ.А душа, промахивающаяся невольно, хуже той, что делает это добровольно?

Гиппий.В стрелковом деле – да.

Сократ.А во врачебном? Разве душа, добровольно причиняющая телу зло, не более сведуща в искусстве врачевания?

Гиппий.Да, более.

Сократ.Значит, такая душа более искусна, чем та, что не сведуща?

Гиппий.Да, более искусна.

c

Сократ.Ну а если душа весьма искушена в игре на кифаре и флейте и во всех других искусствах и науках, то разве та, что искушена в них больше, не добровольно погрешает в этом, совершая дурное и постыдное, а та, что менее искушена, разве не совершает это невольно?

Гиппий.Очевидно.

Сократ.Итак, мы бы, конечно, предпочли, чтобы рабы наши имели души, добровольно погрешающие и вершащие зло, а не невольно, ибо души эти более искушены в подобных делах.

Гиппий.Да.

Сократ.Что же, а собственную свою душу разве не желали бы мы иметь самую лучшую?

Гиппий.Да.

d

Сократ.И значит, лучше будет, если она добровольно будет совершать зло и погрешать, а не невольно?

Гиппий.Однако чудно бы это было, Сократ, если бы добровольные злодеи оказались лучшими людьми, чем невольные.

Сократ.Но это вытекает из сказанного.

Гиппий.По-моему, это неверно.

Сократ.А я думаю, Гиппий, что и тебе это кажется верным. Ответь же мне снова: справедливость не есть ли некая способность или знание [19]или то и другое вместе? Ведь необходимо, чтобы она была чем-то таким?

Гиппий.Да.

e

Сократ.А ведь если справедливость – это способность души, то более способная душа будет и более справедливой: такая душа, милейший, оказалась у нас достойнее.

Гиппий.Да, оказалась.

Сократ.Ну а если справедливость есть знание? Разве более мудрая душа – не более справедливая, а более невежественная – не менее справедливая?

Гиппий.Это так.

Сократ.Ну а если справедливость – и то и другое? Разве не так обстоит дело, что, обладая и знанием и способностью, душа бывает более справедливой, невежественная же душа – менее? Ведь это же неизбежно.

Гиппий.Да, очевидно.

Сократ.Так ведь душа более способная и мудрая оказывается лучшей и более способной совершать и то и другое – прекрасное и постыдное – в любом деле?

376

Гиппий.Да.

Сократ.Следовательно, когда она совершает нечто постыдное, она делает это добровольно, с помощью способности и искусства? А последние, по-видимому, присущи справедливости – оба или каждое порознь?

Гиппий.Похоже, что так.

Сократ.Ведь чинить несправедливость – значит поступать плохо, а не чинить ее – хорошо?

Гиппий.Да.

Сократ.Итак, более способная и достойная душа, когда она чинит несправедливость, чинит ее добровольно, а недостойная душа – невольно?

Гиппий.Это очевидно.

b

Сократ.И достойный человек – это тот, кто имеет достойную душу, скверный же человек имеет душу недостойную?

Гиппий.Да.

Сократ.Итак, достойному человеку свойственно чинить несправедливость добровольно, а недостойному – невольно, коль скоро достойный человек имеет достойную душу?

Гиппий.Да ведь он же ее имеет.

Сократ.Следовательно, Гиппий, тот, кто добровольно погрешает и чинит постыдную несправедливость – если только такой человек существует, – будет не кем иным, как человеком достойным.

Гиппий.Трудно мне, Сократ, согласиться с тобою в этом.

c