Диалоги

То есть законодательство строгое. Не очень демократичное, но тем не менее очень эффективное. Совершенно средневековое. С другой стороны, сколько рук, голов и чего угодно отрубают в Саудовской Аравии каждый год? А чем это отличается? Точно такой же стиль управления, только в Саудовской Аравии монархия. И она наследственная. И она договорилась с Соединенными Штатами аж в 1944 году, с самим Франклином Делано Рузвельтом. Она чем-то отличается по стилю отношения к подданным? Да нет. На этом фоне «Исламское государство» даже и демократичнее, пожалуй, будет. Там хоть монархии нет.

Это печально. И тем не менее – а что будет, если рухнет и Саудовская Аравия? И вообще все это аравийское пространство – никто ведь не обещал, что оно просуществует вечно. Ну да, оно безумно богато. Но пошли же тектонические сдвиги. Абсолютно не сентиментальные страны. Безумно богатые. Но на пять миллионов населения Эмиратов – один миллион коренных и четыре миллиона гастарбайтеров. Саудовская Аравия по населению меньше Йемена, если убрать семь-восемь миллионов гастарбайтеров. А если посмотреть на их доходы, то это будет двадцать пять – двадцать шесть тысяч долларов в год на человека в Саудовской Аравии, а в Йемене – где-то две с половиной тысячи. А рядом еще Эмираты, где доход на душу населения – между сорока пятью и пятьюдесятью тысячами. И Катар, самый богатый на планете, – более ста тысяч долларов на человека, потому что сама страна – фитюлька крошечная, а газовый резерв третий в мире.

Так что ненависть у того же йеменского населения к соседям чудовищная. Тем более что они прекрасно видят эксплуатацию на территории Саудовской Аравии и Восточной провинции с ее шиитами (а там хоть и сосредоточен основной запас нефти этой страны, но преобладающее население – шииты, и они жестко угнетаются), и провинции Наджран с ее исмаилитами, и провинции Асир с ее зейдитами. То есть, мягко говоря, отношения тяжелые.

И вот все эти замечательные сверхбогатые страны прекрасно существуют рядом со сверхнищими. Плюс к тому сверхбогатая Саудовская Аравия решила еще вмешаться в гражданскую войну в Йемене. Кто бы саудовцев, на самом деле, заставлял? За какими коврижками они туда полезли? А просто у них в потылице сидит, что там будет плацдарм Ирана. Хотя на самом деле никакого плацдарма Ирана там не было бы – совершенно не нужно Ирану пресекать движение кораблей по Баб-эль-Мандебскому проливу. Иран, вообще-то, туда свой военно-морской флот посылает, чтобы остановить сомалийских пиратов. Ему этот пролив нужен свободным от чьего угодно контроля – в отличие от Ормузского, который он хочет контролировать сам. А рядом Египет, который после массовой гибели военнослужащих из стран Залива на территории Йемена все-таки послал туда некоторое количество своих солдат с танками. Причем это было уже второй раз. Первый был при Гамале Абдель Насере, и ничем хорошим тогда для Каира дело не кончилось.

Так чего нам ждать во всем этом безобразии? Потому что мы видим, что огромное пространство – от границ Китая (учитывая столкновения исламского и индуистского радикализма в Индии) до Атлантики (если говорить об активном проникновении радикального ислама в Африку, где он сталкивается с не менее радикальным христианством) – бурлит, как котел. Не понимать это могут только европейские лидеры, которые до сих пор твердят какие-то бредни о сирийских беженцах и о том, что надо разобраться с Асадом, и все тогда будет хорошо.

Яков Кедми: На сегодняшний день самое слабое звено – это Ирак. Фактически уже можно сказать – бывший Ирак, вечная ему память. Вряд ли он еще долго продержится в нынешнем виде, как формально единое государство.

Евгений Сатановский: По сути, единого государства в Ираке уже нет.

Яков Кедми: Пока этому пытаются противостоять больше всего турки. Дело в том, что распад Ирака на несколько более мелких национальных государств прежде всего будет означать придание официального статуса тому, что существует де-факто курдское арабское государство, причем у него есть нефть. Как бы то ни было, демократия требует в Ираке шиитского руководства, потому что шииты составляют большинство населения страны. Но идея единого Ирака под шиитским руководством провалилась. А чтобы Ирак вновь стал по-настоящему единым государством, надо, извините, вернуть Саддама Хусейна.

Евгений Сатановский: Точнее, отыскать где-то его новое издание. То же, кстати, и с Ливией. Найдите нового Каддафи – и будет порядок.

Яков Кедми: Но найти сейчас нового Саддама Хусейна вряд ли возможно. И вряд ли он сможет прийти к власти в нынешнем Ираке, потому что те методы, которыми пользовался Хусейн, сегодня уже не сработают. Так что, по всей видимости, Ирак обречен через больший или меньший отрезок времени распасться на три основные территории: шиитскую, суннитскую и курдскую. Не совсем понятно, к слову, что будет с туркменами.

Евгений Сатановский: Их, худо-бедно, – десять процентов населения и в Ираке, и в Сирии.