Читаем Диалоги полностью

Диалоги

С м е л я н с к и й (Фадееву). Что с Овсянниковой?

Ф а д е е в. Скучает баба, конечно. Но о Гангардте ни слова. Мне кажется, ее дом…

С м е л я н с к и й. Если мы не будем иметь своих людей в их среде, мы, конечно, не обезопасим себя от предателей.

П о р т у г а л о в. По пьянке Шелонов признался Бронскому, что проговорился инспектору о симбирском землячестве.

С м е л я н с к и й. Д-да!..

Молчание.

У л ь я н о в. Каждый знает все о всех. Каждый находится со всеми в непосредственных отношениях. Общие квартиры. Частые сходбища. Случайные люди на них. Письма хранятся, и шифр их известен многим… (Никонову.) Что все молчишь?

Н и к о н о в. Так. Голова болит.

У л ь я н о в. Мне кажется, Шелонова бояться не нужно. Он на отшибе. От всех на отшибе. Есть такие. Но он случайный человек.

П о р т у г а л о в. А я предлагаю отлучить Шелонова! Объявить о предосудительности знакомства с ним!.. Сходка должна показать, кто реально правит университетом. Мы или инспекция! Но свою власть нам нужно проявить уже сейчас. Дабы каждый знал, что будет с ним, если он проигнорирует решение студенческого суда. А Шелонов… Он плюет на все! В том числе и на суд!

Н и к о н о в. Не знаю. Жестоко это. Не знаю!

У л ь я н о в. Я не согласен. Конечно, таким, как он, не место здесь, на таких собраниях, но разводить нечаевщину, не разобравшись, с налета…

П о р т у г а л о в. Да, с налета! Да, жестоко! Но иначе мы умрем раньше, чем начнем жить! Чем заявим о себе каким-то осязательным фактом! Иначе мы не поднимем университета!

Н и к о н о в. А реально ли поднять всех?

У л ь я н о в. Надо поднимать всех. Чем только?

П о р т у г а л о в. Чем?! Надо хоть немного знать человеческую природу!

Н и к о н о в. Средних людей большинство.

П о р т у г а л о в. Да! И страсти у них средние! Но всякого среднего человека можно вызвать на насильственный протест. Нужно или возбудить его до такой степени, чтобы он впал в пароксизм! Или вызвать в нем уверенность в успехе! Чувство безнаказанности, с одной стороны, и страх за ослушничество — с другой! Страх!

Н и к о н о в. Страх…

П о р т у г а л о в (обнимая товарища). Нас ведь мало, Паша! И нас убивают! Мы не можем иначе! Бронский не врет. Шелонов провокатор. Таких вообще ликвидируют.

У л ь я н о в. В том случае, когда уверены в предательстве. Но тот ли это случай?

П о р т у г а л о в. Мы… люди в какой-то мере обреченные, Ульянов. Возьмите своего брата, например. Он отказался от изучения своих членистоногих!.. У нас нет и быть не должно ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности. Ни даже своей жизни! Мы разорвали всякую связь с этим прогнившим миром, и если продолжаем жить в нем, то для того, чтобы его вернее разрушить!

У л ь я н о в. Разрушить мало.

П о р т у г а л о в. Разрушить — это очень много! И если для этого потребуется моя жизнь — я отдам ее. Тут же! Если жизнь кого-то другого — Шелонова ли, его, твоя, например, — возьму! Без колебаний!

С м е л я н с к и й. Он прав. Суровые для себя, мы должны быть суровыми и для других.

Н и к о н о в. Не знаю.

У л ь я н о в. Хочешь кружковой исключительности… Здесь принципы можно незаметно для себя подменить средствами!

П о р т у г а л о в. Некогда разбираться! Некогда!

С м е л я н с к и й (обнимая друзей). Да, если мы не создадим жесткой централизованной организации!.. Во имя высшей справедливости приходится порой резать по живому, Ульянов! Приходится переступать!

У л ь я н о в. Через что переступать?

С м е л я н с к и й. Через многое! В этом, быть может, трагизм нашего пути, но приходится!.. Приходится!.. Это лабиринт, а выход… Он, может, за поворотом!.. Там! Там!

У л ь я н о в. За поворотом? Мы должны не гадать о нем. А найти! (Португалову.) Я против объявления бойкота Шелонову. Это террор против своих же товарищей!

С м е л я н с к и й (Фадееву). А ты что молчишь? Ты?!