Диалоги о музыкальной педагогике

Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина, -
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?

И перекличка ворона и арфы

Мне чудится в зловещей тишине,
И ветром раздуваемые шарфы
Дружинников мелькают при луне!

Я получил блаженное наследство —

Чужих певцов блуждающие сны;
Свое родство и глупое соседство
Мы презирать заведомо вольны.

И не одно сокровище, быть может,

Минуя внуков, к правнукам уйдет,
И снова скальд чужую песню сложит
И как свою ее произнесет!

После объяснения того, что Оссиан — древний кельтский поэт, которого однажды уже ”перепел”, то есть по-своему произнес Макферсон (XVIII век), мы приближаем слушателей к точке зрения автора стихотворения, ”изучающего” этот вечный вопрос о наследстве человеческого духа, о глобальном бытии сознания. А в подтексте мелькает и определяется наша проблема музыкальной одаренности: ”Как объяснить дар одних относительно других”? Стихотворение Осипа Мандельштама подталкивает нас к ответу на вопрос с ”несерьезной” точки зрения. ”Я получил блаженное наследство — Чужих певцов блуждающие сны”... Возникает догадка, что наследство, дар может передаваться, переноситься. И еще — формальное родство по крови ”мы презирать заведомо вольны”. ”Презирать” — здесь не в смысле безнравственного поведения ”Ивана, не помнящего родства”, но права не принимать единственную причину превратностей нашей судьбы всех наших возможностей и талантов. К осознаваемому нами родству по крови добавляется еще родство по духу.

”И не одно сокровище, быть может, минуя внуков, к правнукам уйдет”. Это прямой намек на нелинейность одаренности поколений, наследования ими опыта культуры. Внуки и правнуки здесь — не официальные родственники поэта (Оссиана, например), а поэтические потомки, причудливо выбранные историей и культурой для передачи им дара, таланта поэта...

И вот новый поэт принял дар, не ведая об этом: ”И снова скальд чужую песню сложит и как свою ее произнесет”.

Так у студентов может сложиться художественный образ нехудожественного понятия (при активной помощи педагога). Примерно таким и бывает понимание нами невидимых, ненаблюдаемых явлений. Это касается и таких сложных вопросов, как происхождение нашей одаренности. Возникает некая ”знакомость” места, лица, стихотворения или песни, страны или ландшафта, которые ”сигнализируют” о причастности моего сознания к этим произведениям, к этой деятельности, ремеслу, искусству... Может быть, культура есть линии судеб сознаний, которые носили разные люди в разные времена... И эти линии судеб немыслимым путем передавались избранникам природы по ее прихоти, по неким большим законам, неведомым нам. И мы потому одарены (или неодарены), что знали эту деятельность когда-то раньше...

ПЛЮСЫ И МИНУСЫ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА

В системе музыкальной культуры есть место духовного развития музыканта-художника как постоянное ощущение вертикали, сближения и срастания с ней, - движения по логике субъекта, личности; и место всей суммы технологии как движения по горизонтали, по логике объекта.

Нельзя терять почву под ногами, живя на земле даже и художником. Но нельзя эту почвенность (то есть сумму технологии) удерживать как главную цель. Главная цель - высота, небо, вертикаль (то есть духовное постижение). Однако увиденное на высоте ”сообщение звезд, их говор..." можно передать знакомым всем языком, через сумму технологии.

Иначе говоря, вертикаль бесконечна, горизонталь конечна. Вертикаль есть цель, без которой жить художнику бессмысленно. Она и руководит всем, является сверхзадачей и в лике образа ”натуры", ”замысла", ”картины” парит над работой художника. И чем он больший мастер, профессионал, владеющий всей суммой своих средств, тем точнее он выразит ”звездный говор".

Шаляпин говорил, что искусство приблизительности не терпит. Вот — точность, ясность как большая выразительность образного мышления и духовного горения художника зависит от его технологической мощи. Когда, конечно, технология на своем месте. Впрочем, она только и может быть на своем месте.

Художник может допустить и звездный бред, но на прочном фундаменте мастерства...

В.: Кажется, все же две неполноценные фигуры угрожают искусству: ремесленник, не нуждающийся во вдохновении, и художник, не владеющий свободно ремеслом... В этом — все проблемы профессионализма...