Вы знаете, я пою это иногда. Это единственное, что я пою…
Волков:
И даже не фальшивите.Евтушенко:
Да. Я это с женщинами пою, дуэтом. Вот на эту мелодию Лары. И когда я услышал вдруг эту музыку в Талсе – я суеверный человек, – подумал, что Борис Леонидович мне показывает…Волков:
Где вам приземлиться… Значит, получается, что это сделано с подсказки Пастернака?Евтушенко:
Да-да. А вы не забудьте, что все-таки он был первый великий поэт, который меня поцеловал. Я буду петь это скоро с джазом – меня просят, чтоб я это спел. Ну, конечно, это еще неизвестно, буду ли я в голосе, черт побери!…А вы заметили, что в Талсе всюду Щелкунчики стоят?
Волков:
Вообще «Щелкунчик» – это национальная американская музыка. Петр Ильич – автор двух национальных американских музык: «Щелкунчика» и увертюры «1812 год».Евтушенко:
Ну послушайте еще:Я на площади Ютика в Талсестою, как Щелкунчик,который сбежал из балета,посреди оклахомских степей,посреди раскаленного лета.Здесь привыкли ко мне,и мой красный мундир деревянныйтем хорош, что на красном невидима кровь,а внутри меня – рана за раной.Мне бинтуют их,зашивают —есть и поверху, есть и сквозные,но никак она не заживает,моя главная рана – Россия. <…>Мне ковбой на родео сказал:«Ты прости, я был в школе лентяем.Где Россия?Постой – где-то между Германиейи… и Китаем?»А ведь в точку попал он.Россия действительно между,но от этого «между»терять нам не стоит надежду.И однажды я вздрогнулна площади Ютика в Талсе,потому что с Россией на мигс глазу на глаз остался.Это мне городские часыпод размеренные ударызаиграли хрустальномелодию Лары.Жаль, что сам Пастернак не услышал той музыки,снега рождественского искристей.Если даже не фильм,то ему бы понравилась Джули Кристи.Запрещенный романпрорывался в Россиюмелодией Мориса Жарра.Выключали экран телевизора,если где-то на льдутанцевала под эту крамольную музыку пара.Так сделали на нашем телевидении, когда на чемпионате Европы по фигурному катанию в Загребе играли эту мелодию!