Диалоги с Евгением Евтушенко

И точно так же папа дал мне другой урок. У меня поэма «Братская ГЭС» заканчивалась такими строчками, стремление к пафосу вот к чему меня привело: «Быть может, потому что русский я, / Но и не потому, что только русский, / Всей углотою моего костья, / Всей моей шкурой, всей моею юшкой» – сочно написано! – «Я верю: ложь всемирную снесет / И шар земной от страха и бессилья / Спасет не кто-то – все-таки Россия. / Кто больше всех страдал, тот и спасет!» И папа меня отрезвил: «Женя, а у тебя что, есть специальные весы, что ли, которыми ты взвешивал, кто больше страдал, а кто меньше? А? Вот жили люди в Африке, забирались там на свои кокосовые пальмы. Потом пришли люди с какой-то огненной водой, с какими-то стекляшками, стали менять их на золотые браслеты. Потом стали увозить куда-то, почему-то сделали своими рабами… Ну что, они меньше страдали, что ли? Откуда у тебя это? Как это можно подсчитать, кто больше страдал, кто меньше?» Ну и всё, я сразу это убрал. И никогда больше не рыпался. Хороший, отрезвляющий урок. Папа мне такие вещи сразу как-то…

Волков: …корректировал.

Евтушенко: Да, точно. У него четкое этическое чутье было.

Теперь о Вишневской… Иногда женщина… она может себе вот что-то такое повернуть (показывает на прическу. – Ред.), да? Я однажды свою жену не узнал! Почти. Или женщина что-то наденет, что-то другое, новое, чуть похудеет или пополнеет – и уже по-другому выглядит совершенно!.. И вот однажды (в 1984 году. – Ред.) я был членом жюри Венецианского кинофестиваля. Надо сказать, я весь на взводе был, потому что один наш режиссер – не буду называть его фамилии, он человек вообще хороший – изнервленный какой-то приехал, сказал, что он три года не получал никакой премии и обязательно должен ее получить. К тому же я вез подарок Отару Иоселиани, чей старый фильм я обожал просто.

Волков: «Жил певчий дрозд».

Евтушенко: Да. Я привез от его друга князя Димы Эристави, прекрасного художника, сулугуни и ткемали, который у меня взорвался в самолете. А я был в смокинге белоснежном – решил немножко выпендриться на венецианских просторах…

Волков: Ткемали покрыл белоснежный смокинг?

Евтушенко: Всё, да… Но сулугуни я все-таки довез. А еще я привез Отару письмо с родины. И вдруг он начинает поливать меня грязью, говорить, что меня прислал ЦК партии из Москвы специально, чтоб ему не дали премию, поскольку он снимал фильм с французами. А я между тем остаюсь единственным, кто борется за Отара со всеми другими членами жюри, включая Антониони, который считает, что «раньше у Иоселиани были лучше фильмы, а этот – „Фавориты луны“ – не годится». А я ему говорю: «За те фильмы он же ничего не получил!» И Антониони, которого я обожаю, начинает: «Вот все вы, русские, такие – Алёш Карамазовых разыгрываете. А Иоселиани, посмотрите, что он о вас пишет! Какие он интервью про вас дает! Будто вы приехали специально, чтоб он не получил премии! Бросьте вы быть дураком таким!» Клаус Мария Брандауэр даже хотел набить Иоселиани морду, когда тот за «Фаворитов луны» премию получил, за которую я, в общем, всех и упросил. А Иоселиани даже не подошел ко мне, не извинился… Да, еще история с фильмом «Кларетта» о любовнице Муссолини, я ввязался в эту борьбу тоже, там целое дело было… В общем, у меня голова кругом.

И в таком настроении я как-то иду, а навстречу русская компания. И вдруг дамочка какая-то, совершенно мне незнакомая: «Ну, что ж ты, не узнаёшь, Женечка, меня?» А я гляжу и не узнаю. Я никого, может быть, родную сестру даже не узнал бы в тот момент. «Простите, – говорю, – но я вас не знаю». И честно вам говорю, я не притворялся. А это была приодевшаяся, примакияжившаяся Вишневская! Которую я ничем не хотел обидеть! Я просто не узнал ее от всех этих моих забот и тревог! Я говорю: «Извините…» – «Да, – кричит, – забыл, как я делала пельмени своими руками для тебя?! Как ты читал мне стихи свои про Сирано де Бержерака!»

Волков: В Париже?

Евтушенко: Нет, в Лондоне это было. «Ты забыл!» Я говорю: «Ой, простите, Галочка, простите!» – «Да я больше видеть тебя не желаю! Ты зазнался! Уже никого не узнаёшь!..» Я просто как оплеванный себя чувствовал… Ну бывают такие ошибки, которые может совершать человек!