Диалоги с Евгением Евтушенко

Пусть будет радостно, пусть грустно —
лишь приходило бы оно.
Ведь нам важны не сами чувства,
а то, что ими рождено…

Галя Сокол

Волков: А как вы встретили Галю Сокол? И когда?

Евтушенко: А, я давно очень ее знал.

Волков: Там ведь была ситуация очень сложная: она же была женой одного из ваших лучших друзей – Михаила Луконина.

Евтушенко: Она не была с ним расписана. И им было трудно жить, я не знаю, как они устраивались даже. Она мне всегда нравилась, но я никогда себе не позволял и подумать даже, что такое может случиться. Это не было каким-то адюльтером тайным от Миши. Мишу я очень любил, его многие стихи я до сих пор на память помню.

Госпиталь.
Всё в белом.
Стены пахнут сыроватым мелом.
Запеленав нас туго в одеяла
И подтрунив над тем, как мы малы,
Нагнувшись, воду по полу гоняла
Сестра.
А мы глядели на полы,
И нам в глаза влетала синева,
Вода, полы…
Кружилась голова.
Слова кружились…

Какая чудная поэтика! Удивительная! Он талантливый был человек.

Волков: А как вы поняли, что влюблены в Галю?

Евтушенко: Я к ним часто ездил. Миша был очень гостеприимный, он дружил с Володей Соколовым и со мной. Мы не называли себя его учениками, но мы ими были. Очень много стихов написано о вздохе Луконина. Так он иногда тяжко вздыхал! Очаровательный человек был. Он был и футболистом даже, в «Тракторе» играл до войны…

С Мишей я познакомился году в 1952-м, а с Галей… Я уже не помню, когда это было. У меня рассказ был, где всё это описано. Рассказ, которым зачитывались, – «Куриный бог». Он был напечатан в «Молодой гвардии». У Гали был роман с одним поэтом, и Миша это понял. И однажды он в моем присутствии ее ударил. Я и ее приятельница Майя Луговская возили Галю в больницу.

Волков: Что, так сильно?

Евтушенко: Сильно. Пили тогда сильно. Водку все-таки пили. Не я. Я водку почти не пил. У меня с Беллой тогда всё уже распадалось. И у Гали дома было худо. Я бы никогда не стал ее уводить от Луконина, не дай бог жениться на женах своих друзей. Но практически и у них брак уже развалился. И однажды мы оказались вместе. Совершенно просто как-то. И ошеломило меня это.

А потом так получилось, что ее нужно было просто как-то приютить, она уже ушла от Луконина. Я был тоже один, комнату снимал на Сущевской.

Волков: Вы оба от своих развалившихся предыдущих браков сдрейфовали и соединились, да?

Евтушенко: Да. Так и было.

Волков: А как Луконин отреагировал на это? Отношения ваши с Лукониным после этого не прекратились?

Евтушенко: Конечно, это могло его задеть, но он, по-моему, понимал, как это произошло. Мы же с Беллой очень любили их. Мы с ними дружили. Белла была лучшей подругой Гали! Галя очень ее любила.

Волков: Белла пришла, вы говорили, на вашу свадьбу с Галей?

Благословила ваш союз?

Евтушенко: С фартучком, да, с фартучком пришла. Да потом и Миша к нам заходил. Редко, правда. У меня с ним сохранились какие-то отношения, но все-таки что-то между нами повисло.

Волков: А чем второй ваш брак отличался от первого, с Беллой? Что нового вошло в вашу жизнь с Галей Сокол?

Евтушенко: Галя просто мне на многое открыла глаза. Потому что она прошла жизнь девочки из семьи врагов народа. Вы знаете, несмотря на то, что у меня оба дедушки были арестованы, я как-то это не очень сильно чувствовал. А через нее у меня это появилось. «Во мне твою мать на допросы таскают… Я старше себя на твои тридцать три…» Она была старше меня, двадцать восьмого года рождения. Она очень многому меня научила, рассказала мне много такого, чего я не знал. Она сыграла огромную роль в моем становлении, я стал во многом другим человеком. Гораздо резче и настойчивей стал.

Волков: Это был безмятежный брак или вы сталкивались? С кем вы больше конфликтовали – с Ахмадулиной или с Галей Сокол?

Евтушенко: Ну, с Беллой было всё как-то быстро очень. А с Галей я прожил ведь семнадцать лет!

Волков: Вы сразу зарегистрировались ведь?

Евтушенко: Да. Это был ее первый зарегистрированный брак. И она была совершенно безупречна как женщина, как жена. Абсолютно безупречна.

Волков: Кто готовил дома?

Евтушенко: Галя очень хорошо готовила. В отличие от Беллы. Нет, Белла старалась всегда, она не уклонялась от этого. Но Галя была очень хозяйственная. Она и стихи очень любила. Любила и понимала. Но могла быть беспощадной. Я никогда не забуду, как она сказала – вот это была чистая Галя! – когда умер Луговской, которого я хорошо знал…

Волков: Прекрасный поэт!

Евтушенко: Его «Алайский рынок», написанный в Ташкенте белыми стихами – это поразительная вещь!