Диаспора

растянуть или смять плоскость неоднородным образом так, чтобы та облекла поверхность. Кривизна не оставляла жизненного пространства параллельным прямым — и для многих других понятий, выходящих далеко за пределы мечтаний Евклида. Постижение идеи требовало столь прочной перешнуровки ее с остальными умосимволами, что сам способ твоего мышления от этого менялся¹⁵.

Тем не менее в библиотеке было представлено предостаточно путей, по которым рыли плотчики-копатели прошлого, доискиваясь ценных теорем, и Ятима была вольна прослеживать детали раскопок наряду с данными исследований как таковыми. Емей был доступен в заархивированном виде опыт постижения этих концепций тысячами граждан полиса Кониси, которые прошли по этому пути до негоё. Правильные мыслепривои позволяли емей без особого труда ухватить главное и вместе со всеми ныне живущими копателями продвинуться еще глубже в угольном пласте, следуя их собственным, подсказанным вдохновением, направлениям исследований. Но такой подход превратил бы егоё, выражаясь математически, в мозаичный клон их коллективного разума, способный лишь брести за ними след в след.

Если онона и станет когда-нибудь копателем по призванию, если удостоится чести формулировать и поверять находками в глубинах угольного пласта свои собственные предположения, как Гаусс и Эйлер, Риман и Леви-Чивита¹⁶, Дерхам¹⁷ и Картан¹⁸, Радья и Бланка, то — Ятима была на сей счет твердо уверена — коротких путей и альтернатив самостоятельному изучению Копей для нее нет. Нет и надежды наткнуться на свежий необследованный пласт, пройти неизведанным прежде путем, не изучив и не дополнив своими наблюдениями ключевые старые результаты. Только построив собственную карту Копей, раскрасив ее в свои цвета, покрыв заметками и снабдив личной легендой, никому больше не понятной, могла онона осмелиться строить предположения, где именно в толще угля погребена следующая богатая жила тайной истины.

Ятима играла с тором, на который было нанизано несколько многоугольников, у себя в домашнем окружении саванны, когда поступил вызов от Иносиро: тег ворвался в окружение, как порыв ветра, напоенный знакомыми ароматами. Ятима не сразу ответила: онона была счастлива тем, что сейчас делала, и не хотела, чтоб егоё отрывали от занятий. Потом все же передумала, отправила ответный приветственный тег и открыла Иносиро доступ в родную виртуальность.

— Это что еще за уродство? — презрительно покосился гость на минималистичный тор. C тех пор, как Иносиро связался с эштон-лавальцами, к немей точно прилипла мантия арбитра из-яществ. Предметы обстановки в егоё домашнем окружении неустанно извивались, сверкали всеми цветами спектра и в каждый момент времени проявляли фрактальную размерность никак не меньше 2.9.

- Набросок доказательства равенства общей кривизны тора нулю. Думаю его как-то зафиксировать.

Иносиро издал показной стон.

автор фундаментальных работ по теории групп Ли, дифференциальной геометрии, теории относительности и теории поля, либо же его сын Анри Картам (1904-2008), специалист по алгебраической топологии и основатель группы Бур-баки.

- А ты и вправду подчинилась общественному мнению. Сиротинушке сказали, сиротинушка выполняет.

- Я разложила поверхность в набор многоугольников, — безмятежно ответила Ятима. - Число граней минус число ребер плюс число вершин — это число Эйлера — равно нулю.

- Это ненадолго.

Иносиро перечеркнул объект прямой линией, демонстративно грубо рассекая надвое один из шестиугольников.

- Ты только что привнес одну новую грань и одно новое ребро. Они компенсируют друг друга.

Иносиро расчертил квадрат на четыре треугольника..

- Три новых грани, минус четыре новых ребра, да плюс одна новая вершина. Ноль.

- М-да, они из тебя сделали рабочую лошадку. Ты там в своих Копях света белого не видишь, в логического зомби скоро превратишься¹⁹ - Иносиро разинул рот и изрыгнул несколько тегов, содержавших случайный набор концепций исчисления высказываний²⁰.

Ятима расхохоталась.

- Если тебе нечем больше заняться, как только задирать меня...

Онона начала было передавать тег, означавший немедленный

отказ в доступе к окружению.

— Постой. Пошли посмотрим на новую работу Хасима.

— Может, попозже. - Хасим был одним из новых приятелей Иносиро в Эштон-Лавале²¹. У Ятимы его произведения вызывали в лучшем случае недоумение. Было это результатом частичной межполисной несовместимости умоархитектур или проявлением егоё собственного невзыскательного вкуса, судить онона не бралась. Во всяком случае, Иносиро эти работы казались чрезвычайно возвышенными.

— Все в реальном времени. Преходяще. Сейчас или никогда.

— Неправда, ты можешь записать представление для меня, или я могу послать прокси...

Оловянное лицо Иносиро перекосила гримаса преувеличенного омерзения.

— Ой, да не будь ты такой мещанкой. Как только художник задает параметры, они становятся...

— Параметры, по которым строит свою работу Хасим, для меня просто непостижимы. Я знаю, что мне это не понравится. И точка. Уходи.