Дьявол и сеньорита Прим

Бог не оставил ее своими милостями. Она нигде никогда не бывала, но знала твердо - в Вискосе происходит то же самое, что везде и повсюду. Она потеряла горячо любимого мужа, но Бог даровал ей радость - муж и по смерти оставался рядом. Она видела расцвет городка, присутствовала при том, как начался его упадок, и уйдет кз жизни, не дождавшись его окончательной гибели. Она знала людей со всеми их достоинствами и недостатками и - несмотря на все происходящее с ней сейчас, несмотря на то, что муж клялся ей, будто и в невидимом мире идет жестокое противоборство, - верила, что доброта человеческая в конце концов одержит верх.

Ей было жалко священника, мэра, сеньориту Прим, чужестранца, всех обитателей Вискоса, ибо Берта была убеждена непреложно - никогда Зло не приведет за собой Добро, как бы ни хотелось ее землякам верить в это. Когда же они обнаружат, как обстоит дело в действительности, будет уже слишком поздно.

Берта сокрушалась лишь об одном - никогда в жизни она не видела моря. Знала, что оно есть, что оно огромно, что одновременно - и неистово, и кротко, но так и не смогла отправиться к нему, набрать в рот пригоршню его солоноватой воды, ощутить босыми ступнями прикосновение песка, погрузиться в холодную волну, словно возвращаясь в лоно Великой Матери (она помнила, что кельты любили употреблять это понятие). А если не считать моря, то ни с чем на этом свете ей не было грустно расставаться. Плохо, конечно, очень плохо, печально, что приходится ей покидать мир вот так, но она не желала считать себя жертвой - без сомнения, сам Бог определил Берте эту роль, и была она несравненно лучше той, которую дал Он священнику.

- Я хочу сказать вам о Добре и Зле, - услышала она его голос и в тот же миг ощутила, как словно бы отнялись у нее руки и ноги.

- Не нужно. Вы не знаете, что такое Добро. Вы отравлены злом, которое причинили вам, а теперь распространяете его и на эту землю. Вы ничем не отличаетесь от чужестранца, явившегося к нам в Вискос, чтобы уничтожить нас.

Она сама еле слышала свои последние слова. Взглянула на звезду в небе и закрыла глаза.

У себя в номере чужестранец вошел в ванную комнату, тщательно вымыл каждый слиток золота и вновь положил их в старый и грязный заплечный мешок. Двое суток назад он сошел со сцены, но теперь приходилось вновь появиться в финале, под занавес.

Все было продумано и спланировано скрупулезно и во всех деталях - начиная с выбора городка, стоящего на отшибе и малонаселенного, до сообщницы, которая - в том случае, если что-то пойдет наперекосяк, - отведет от него любые подозрения и не позволит властям обвинить его в подстрекательстве к убийству. Диктофон и награда, первые осторожные шаги, первый этап, когда он завел дружбу с жителями Вискоса. Второй этап, когда он бросил в эту землю семена ужаса и смятения. Как Бог поступил с ним, так и он поступит с другими.

Он позаботился обо всем и все предусмотрел - все, кроме одного: ему и в голову не могло прийти, что план его удастся. Чужестранец был убежден в том, что, когда придет час решения, прозвучит короткое слово "нет", которое все переменит, найдется один-единственный человек, который откажется пойти на преступление, - и его будет достаточно, чтобы показать -не все потеряно. Если один человек спасет городок, спасен будет весь мир: станет очевидно, что надежда не угасла, что добро - сильнее, что террористы сами не знали, причиной какого зла они были, прощение будет даровано, на смену мучениям придет светлая грусть воспоминаний, и он научится жить с ней и заново искать счастье. За это "нет", которое ему бы так хотелось услышать, жители Вискоса получили бы десять золотых слитков - вне зависимости от исхода пари, заключенного с Шанталь.

Но план его провалился. А теперь было уже поздно - изменить замысел он не мог.

В дверь постучали.

- Идемте скорей, - послышался голос хозяйки гостиницы. - Час настал.

- Иду-иду.

Он надел пиджак, спустился в бар и сказал хозяйке:

- Золото у меня. Но, во избежание недоразумений, хочу предупредить - вам, должно быть, известно, что кое-кто осведомлен о том, где я нахожусь. Если вы решите избрать другую жертву, можете быть уверены, что полиция нагрянет именно сюда. Вы ведь сами видели, как я несколько раз звонил по телефону, не так ли?

Хозяйка гостиницы молча кивнула.

До кельтского монолита было полчаса ходьбы. На протяжении нескольких веков люди считали, что это - всего лишь огромный, отполированный дождями и льдом камень причудливой формы, в незапамятные времена поваленный ударом молнии. Ахав устраивал там заседания городского совета, ибо скала напоминала стол, самой природой установленный на свежем воздухе.