Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

— На дороге он был с нами. Наверное, сошел с тропы, когда мы выстроились цепочкой, и никто не заметил, — ответил Гелерт, надеясь, что никто не решит, будто его долг — идти спасать пропавшего странника.

— Мне что-то не хочется спать. Я даже рад буду возможности все обдумать, — с большой готовностью заметил сэр Рудри. — Пойду поищу его.

Слышно было, как он выходит из театра. Он долго не возвращался, и люди стали засыпать по одному. Последней заснула Кэтлин — все еще неспокойно было у нее на душе. На рассвете ни сэр Рудри, ни Дик так и не вернулись. Гелерт, проснувшись очень рано и не зная, что отца и Дика здесь нет, вылез из спальника и тихо вышел пройтись в утренней прохладе.

Развалины, ночью жутковатые и наполненные странной мощью, которая ощущается в темноте в подобных местах, на рассвете казались еще холоднее и пустыннее. Стояли вдоль Священного Пути разбитые колонны, тянулась дорога, вымощенная камнями, между которыми венчиками волос пробивалась трава, поднимались по обе стороны земляные насыпи, поросшие кустами, среди которых кое-где серели выпавшие камни. Пустынная природа этого места, покинутого человеком, в сочетании с картиной города, побежденного временем, но не силой оружия, подавляла. Гелерт пошел по дороге, ведущей к шлюзу гавани, свернул с нее, залез на насыпь, оглянулся на театр, побрел обратно, прочь от соленых болот, дошел до библиотеки Цельса, где залез на ступени и сунул руку в нишу, в которой когда-то стояла статуя Минервы. Потом он бесцельно обошел библиотеку, касаясь выступов стен, где жили раньше книжные свитки консула Акилы. Между двойными — для защиты от сырости — стенами был проход, ведущий к саркофагу Цельса, отца Акилы. У входа в него Гелерт остановился. На земле темнели пятна свежей крови. Предположив, что здесь охотились и нашли добычу шакал или лиса, он пошел по узкому проходу к саркофагу. В конце проход поворачивал, и за поворотом стояло тяжелое внушительное надгробье, смотревшееся так, будто его только что здесь поставили. А в самом конце прохода лежало лицом вниз тело человека. До пояса сверху оно было обнажено, а нижняя его часть была одета в респектабельные брюки двадцатого века, принадлежавшие сэру Рудри Хопкинсону.

Гелерт наклонился к отцу и попытался его перевернуть. Проход был для этого слишком узок, но Гелерт почувствовал, что тело еще теплое. Он подумал, что в одиночку его из прохода не вытащить, и потому, рискуя споткнуться и сломать шею на неровных камнях и полузасыпанных обломках колонн, побежал обратно в театр и наткнулся на миссис Брэдли, идущую от эллинистической агоры.

— Приятная встреча, дитя мое, — сказала она.

— Ничего себе приятная! — ответил Гелерт. — У вас фляжка есть? Что-то с отцом случилось.

— У мистера Карри есть.

— Я его приведу. А вы пойдите посмотрите, что можно сделать. Библиотека Цельса, вон там.

— Я знаю.

Она поспешила прочь. Кровь на земле она увидела раньше, чем Гелерт. Пятна тянулись от Священного Пути и вели по проходу к саркофагу.

Проход был так узок, что она мало что могла сделать. Вскоре появились Гелерт, Иэн и Александр Карри. Сэра Рудри с большим трудом и огромной осторожностью вынесли на ступени библиотеки и положили в бывшем главном зале здания. Миссис Брэдли его осмотрела.

Грудь покрывали глубокие, влажные, чернеющие разрезы; некоторые из них еще кровоточили. Волосы на груди слиплись. Самая верхняя рана была на левом плече, самая нижняя — на левой стороне ребер чуть выше уровня пупка.

— Ну и грязь, — сказал дрожащий Гелерт.

Миссис Брэдли склонилась к лежащему без сознания человеку и взялась за дело.

— Бинты, Иэн, — сказала она, не поднимая головы. — Вы знаете, где они у меня. И скажите Кэтлин, чтобы детей пока сюда не пускала.

— Он не… он будет жить? — спросил Гелерт.

— Боже мой, конечно же, дитя мое. Это всего лишь порезы. Я бы сказала, он слишком увлекся экспериментом этой ночи и порезал себя, как иногда делали жрецы Дианы. Люди часто наносят себе подобные раны в религиозном экстазе.

Под ее руководством сэра Рудри отнесли обратно в театр и положили на спальный мешок. Когда он пришел в сознание, она, не обращая внимания на обеспокоенность прочих, оставила его и быстро зашагала обратно к Священному Пути. На камнях у фонтана виднелось большое пятно крови, за ним еще и еще, миссис Брэдли пошла по ним, потеряла след на траве, потом снова его нашла, но на самом деле след не был ей нужен: он шел вдоль Священного Пути туда, где был храм.

Она вышла на дорогу. Темные и зловещие, сгустками лежащие в пыли пятна крови, увеличивающиеся в размере и числе, вели ее путем, которым она прошла ночью. На земле у пруда была еще кровь. Похоже, ясно было, что произошло.

Ее взгляд зацепился за какой-то предмет. За кустами, на тонком деревце, почти согнувшемся пополам, что-то висело.

Миссис Брэдли стремительно рванулась сквозь кусты, не думая о диких свиньях или иной притаившейся там возможной опасности и вынимая на ходу из кармана нож.