Дьявол кроется в мелочах

Лаврецкому ужасно хотелось съездить по поганой физиономии, но он сдержался, только проводил вразвалочку удаляющегося Арсения тяжелым недобрым взглядом.

Соня положила руку ему на рукав.

— Перестаньте, — сказала она. — Не стоит. Арс — хороший, в сущности, парень. Несчастный только. Его потребности не совпадают с возможностями, и он очень болезненно это переживает.

— Работать надо. Над возможностями, — сухо сообщил Феодосий. — Молодой мужчина с руками и головой вполне может заработать себе на любой уровень потребностей. Это, если, конечно, он готов вкалывать, а не рассуждать на тему о мировой несправедливости.

— Рассуждать легче, — тихо сказала Соня.

— Несомненно, только вот ваш брат днюет и ночует на работе. Не отказывается ни от одного банкета, ни одного корпоратива. Вы тоже, как я погляжу, на новые приработки соглашаетесь. У вас и институт, и курсы, с понедельника вы у меня работаете, а еще и репетиторство, наверное, есть.

— Есть, но это же совсем другое.

— Одинаковое, — Феодосий начинал сердиться. — И перестаньте защищать этого дурака, он мне уже надоел. Пойдемте к вам. Я чаю хочу.

— Пойдемте. — Соня отчего-то прятала легкую улыбку, которая очень ей шла.

Они подошли к ступенькам, ведущим ко входу в подъезд, но подняться не успели. Дверь отворилась, и из нее вышла женщина средних лет, соседка, живущая тремя этажами выше.

— Ой, Сонечка, — радостно сказала она, — как хорошо, что я тебя встретила. Все хочу зайти, да то одно отвлечет, то другое. Мне бы посоветоваться с тобой надо.

— Да, я слушаю, Ольга Петровна. — Соня с готовностью остановилась, и Феодосий вдруг почувствовал, что готов зарычать. Ему было просто жизненно необходимо остаться с этой женщиной наедине за дверью ее квартиры.

— Морскую свинку хлопотно содержать?

— Что-о-о-о?

— Ну, младший мой просит ему свинку морскую купить, а я опасаюсь, что грязи за ней много, да и дорого сейчас все, корма там, сено.

— Я не знаю, Ольга Петровна, — засмеялась Соня. — Я никогда не держала морских свинок.

— Ну, как же, — соседка, похоже, обиделась. — Я же сама видела твоего брата с морской свинкой в руках.

— Когда? Где?

— Да на площадке вашей. С год назад примерно. Мы с малым домой шли из сада, он еще остановился свинку погладить. С тех пор и просит. Тогда-то я переключила его внимание на другое, а тут у них в садике у одного мальчика свинка дома появилась, вот он и заныл снова.

— Вы видели Дениса с морской свинкой? — Лицо Сони выражало такой ужас, что Феодосий даже удивился. С чего бы это она так испугалась?

— Ну да. Пушистая такая, толстенькая, глазки как бусинки. Я еще спросила, что, мол, Денечка, сестре подарок несешь? А он отвечает: «Да вот, Ольга Петровна, не знал, не гадал, а пришлось взять. Не пропадать же ей». Он ее не тебе подарил, что ли? Ты уж тогда у него спроси да потом расскажи мне.

— Да-да, обязательно. — Соня провела рукой по лбу, словно отгоняя какую-то мысль, неприятную, даже страшную.

Не обращая больше внимания ни на соседку, ни на Феодосия, она поднялась по ступенькам, приложила к домофону металлическую таблетку, распахнула дверь, как сомнамбула, шагнула внутрь. Озадаченный Феодосий еле успел заскочить в подъезд следом за ней.

Глава шестая

Слова «свет померк в глазах» или «небо упало на землю» Соня всегда считала образными выражениями. Более того, ей, как филологу, слышалась в них какая-то легкая пошлость, а поэтому сама Соня никогда их не использовала даже в мыслях, искренне полагая, что при том огромном богатстве, которое таит в себе русский язык, в любой момент можно подобрать более точные и менее затертые выражения.

Но в данный момент она в прямом смысле слова ощущала, как свет померк в ее глазах, да и упавшее на землю небо в ее представлении выглядело именно так. Прозрачный небесный свод, упав ей на плечи, оказался каменным, придавил к земле, мешая дышать.

Соня пыталась сделать вдох, но не могла, в груди тоже поселился огромный камень, не шелохнуть.

Совершенно забыв, что следом за ней идет Лаврецкий, она поднялась до второго этажа, вставила ключ в замок, повернула, вошла, попыталась не глядя закрыть дверь и очень удивилась, что у нее не получается, оглянулась, увидела Феодосия, несколько секунд посмотрела, словно не узнавая.

Он шагнул через порог, схватил ее за плечи, встряхнул легонько. Ее голова мотнулась, как у куклы, и, кажется, даже зубы клацнули.

— Соня, что случилось?

Она смотрела затравленно, не в силах вымолвить ни слова. Как это — сказать начальнику своего брата, что тот, кажется, замешан в убийстве Галактионовых. Испортить репутацию, быть может, оставить без работы Дениса, Дениску, младшего братишку, о котором она привыкла заботиться и который внезапно вырос, поменялся с ней ролями и теперь сам заботился о ней, своей неудалой старшей сестре, с которой вечно что-то случалось.

Как она будет жить, если выяснится, что Денис причастен к убийству? Что она будет делать, если это станет достоянием гласности?