Дьявол носит чёрный

Я помчался вверх по лестнице, преодолевая три ступеньки зараз. А когда добрался до квартиры Мэдисон, на меня нахлынуло нечто странное. Сквозь щель под дверью я почти чувствовал запах Дейзи, цветов, шампуня Мэд и свежей выпечки. Мне хотелось облегчиться, принять душ и вздремнуть, а потом съесть два кекса с минетом на гарнир. Мне нужен ее комфорт, а не еще одна гребаная ссора из тех трех тысяч, которые мы ежедневно устраивали.

– Мэдисон. – Я заколотил в дверь. За мной тянулся влажный след, а одежда потяжелела. Я не чувствовал нижней половины своего тела. Мою чертову задницу, наверное, придется ампутировать после того, как она окончательно отморозится. – Открой дверь.

– Не собираюсь.

Я задавался вопросом, как оказался здесь. Не только сегодня, а вообще. Я видел эту сторону ее двери так много раз, всегда с непродуманным планом, вечно с какими-то объяснениями и убеждениями, и постоянно без приглашения.

Я умолял, крал, торговался, манипулировал ею столько раз, что находиться рядом с Мэд стало работой на полную ставку. И всякий раз, когда мы оставались наедине, когда я, наконец, овладевал ею, я постоянно напоминал себе, что это несерьезно. Что это временно. Что мне все равно.

Спойлер: мне не все равно. Совсем нет. Я не ожидал такого поворота событий, и он заставил меня попятиться назад и упереться спиной в дверь Лайлы (слава богу, она только что вышла). Я разочарованно зарычал.

Черт. Я влюблен в Мэд.

Из всех женщин во вселенной именно в Мэдисон «Мэдди» Голдблум. В девушку, которая носила ужасную одежду с рисунками, короткую стрижку пикси, вышедшую из моды еще в девяностых. В ту, кто одержим цветами, свадьбами и идеей прислуживать людям. Мне нравилось, что она милая, добрая и заботливая, но в то же время дерзкая, остроумная и самодостаточная.

Я до боли влюблен в Мэд и даже не подозревал об этом, пока не стало слишком поздно.

– Мэд. – Спотыкаясь, я вернулся к ее двери, прижался к ней лбом и закрыл глаза. Господи. Потерять отца и любимую женщину одного за другим – это слишком. Что я такого сделал с кармой, чтобы заслужить этот анал без смазки?

Неважно. Есть огромный список.

– Пожалуйста.

– Чейз, – услышал я из-за двери. В ее голосе чувствовалась мягкость и мольба. – Больше не о чем говорить. Я чувствую себя униженной. Нина доставала меня весь день в офисе, твоя семья, вероятно, ненавидит меня, и я действительно не хочу иметь с этим дело, а история с Клемми вышла прямо из эпизода шоу с Рики Лейк.

По крайней мере, она не назвала Джерри Спрингера. Прогресс, верно?

– Просто открой. Пожалуйста. После объяснений я уйду.

– Я на это не куплюсь. – Я услышал, как она горько улыбнулась за дверью. – Вот так ты и пробрался обратно в мою жизнь.

Зная, что не сумею убедить ее, я повернулся и, прислонившись спиной к двери, соскользнул вниз. Сидел. Ждал. Мэд знала, что я там. Между нами повисла тишина.

– Ты сидишь у моей двери?

– Именно.

– Почему?

– Хочу, чтобы ты кое-что увидела. Я подожду.

И я сдержал слово. Ждал полтора часа. Слышал, как Мэдисон занималась своими делами. Готовила (паста, базилик и оливковое масло – запах слишком сильный, чтобы его не заметить), кормила Дейзи и смотрела серию «Ты», которую я еще не видел (черт побери). Потом, и только потом она вернулась ко мне.

– Хорошо. Я готова выслушать все, что ты хочешь сказать, но давай кратко.

Дверь все еще оставалась закрытой. Я повернулся, глядя на нее. Отлично. Мы собирались сделать это по правилам Мэд.

– Я не отец Козявки. Вот. Я сделал тест на отцовство сегодня днем. Как только Джулиан показал мне свой. – Я просунул лист бумаги под дверь. Знал, что не могу оказаться отцом Клемми. Даты не сходились. Если только мне не удалось оплодотворить Эмбер с Мальты, если я правильно посчитал (а я всегда считал правильно).

Мой взгляд оставался прикован к краю листа под дверью. Мэд подняла его с другой стороны. Я выдохнул, закрыв глаза от облегчения.

– Я всегда знал, что не могу быть отцом Козявки. Вот почему постоянно просил Эмбер сделать тест, когда она заводила разговор на эту тему. Ты думаешь, я бы отвернулся от своего ребенка? – прорычал я. – Черт, я люблю ее как собственную дочь, а она даже не моя. На самом деле, предположительно, она была результатом интрижки моей невесты и брата за моей спиной.

Последовала тишина. Ауч. Ладно. Честно говоря, я это предвидел. Мое дерьмовое поведение сводилось не только к недосказанности касаемо ребенка моей бывшей невесты.

– Кто ее биологический отец? – спросила Мэд через дверь.

– Какой-то парень из Висконсина. Я отправился к Эмбер сразу после того, как сделал тест. – Я провел рукой по волосам. – После того, как мы с ней расстались, она поняла, что это точно конец, и пыталась связаться со мной, избегая Джулиана. Хотела загладить свою вину. К тому времени я находился в постоянных разъездах и не поднимал трубку. Она вернулась домой, дабы залечить ту сломанную хреновину, что у нее в груди. Отец Клемми – ее старый воздыхатель со школьных времен. Эмбер сказала, что поговорит с ним. Мы все устроим так, чтобы у Козявки было лучшее детство.

– Как же все запутанно, – вздохнула Мэд.