Дьявол против кардинала

— Прошу вас, ваше величество, принесите эту жертву и продолжайте исполнять ваш долг, — тихо произнесла Луиза, собрав все свое мужество.

— Ступайте туда, куда зовет вас Бог, человеку не пристало противиться его воле, — с усилием выговорил король. И добавил, глядя в сторону: — Я мог бы силой королевской власти удержать вас при дворе и запретить всем монастырям в королевстве принимать вас, но я не хотел бы однажды корить себя за то, что лишил вас великого блага.

Луиза пошла к себе. Ее вещи давно были собраны, уместившись в две небольшие дорожные сумки. Девушка подбежала к окошку: во дворе король садился в карету.

— Я больше никогда его не увижу, — прошептала Луиза сквозь слезы…

Часть четвертая ДЬЯВОЛ

Глава 1 ГЕРЦОГИНЯ В БЕГАХ

Лапорт быстрым шагом шел по улице Больших Августинцев. На углу он почти столкнулся с патрулем из королевских мушкетеров. Два усача преградили ему дорогу.

— Именем короля, вы арестованы! — отчеканил капитан.

Лапорт не стал сопротивляться и позволил усадить себя в карету. Он даже не спросил, куда его везут.

Всю дорогу его мозг сверлила мысль: письмо! Эх, не надо было оставлять его при себе! Раз не удалось передать, нужно было сразу спрятать в тайник, а не расхаживать с ним по городу. Но теперь уже ничего не изменишь, остается только молчать, и он будет молчать.

Карета въехала в ворота Бастилии. Лапорта провели к коменданту, тот велел его обыскать. Солдаты принялись ощупывать его куртку; арестованному велели снять сапоги и в одном из них обнаружили письмо.

— Ваше? — спросил комендант.

Лапорт кивнул. Комендант взломал печать.

— Не смейте! — рванулся Лапорт, но было поздно. Комендант пробежал глазами первые строчки и удовлетворенно хмыкнул.

— В камеру его! — приказал он.

— Ну, что я говорил! — торжествующе воскликнул король, помахав письмом. — А вы боялись, что мы ничего не найдем. Вы же не живете в Лувре и не видите того, что вижу я.

— Я всего лишь скромный слуга вашего величества и не могу быть прозорливее вас, сир, — смиренно отвечал Ришелье. — Но все же дерзну заметить, что в письме ее величества к герцогине де Шеврез нет ничего крамольного.

— Эта женщина — дьявол, — резким тоном ответил Людовик. — Я слишком хорошо ее знаю, она наверняка что-нибудь замышляет.

Он бросил письмо на стол.

— Позвольте взглянуть, сир! — попросил Шавиньи.

Бросив украдкой взгляд на Ришелье, он развернул бумагу и стал водить ее над пламенем свечи. Людовик подошел и с любопытством заглянул ему через плечо. Между черными строчками стали проступать рыжие буквы и цифры. Король выхватил письмо и впился в него глазами.

— Шифр! — пробормотал он. — А вы говорите — ничего крамольного.

— Я предполагаю, — сказал Шавиньи, — что МРБ может означать «Мирабель»…

Он осекся под взглядом Ришелье, явно не одобрявшим такого усердия.

— Испанцы! — Людовик помрачнел. — Возьмите это и поезжайте в Шантильи, — велел он канцлеру Сегье, — допросите королеву. А я займусь этим приютом лицемерок, где под маской благочестия творят измену!

В монастыре Валь-де-Грас произвели обыск, но ничего не нашли. Архиепископ Парижский попытался разговорить настоятельницу, но та отказалась отвечать на вопросы. Тем самым она лишь усилила довлевшие над ней подозрения, ведь ее брат был губернатором Безансона, находившегося под властью испанцев. Мать Сент-Этьен заменили сестрой де Поншато, кузиной Ришелье, и увезли в дальний монастырь.

В то же время солдаты проводили обыск в особняке Шеврезов на улице Сен-Тома-дю-Лувр; там нашли целый ворох писем герцогини к королеве, но все они были вполне невинного содержания. Важные бумаги, шифры и печати хранились в надежном тайнике в одной из стен; Лапорт ловко замаскировал отверстие куском раскрашенного гипса — никто и не заметил.

Его самого в восемь вечера привезли на допрос во дворец кардинала. Увидев, что против него нет никаких улик, Лапорт повеселел. Он отказался в чем бы то ни было признаться и не стал писать к королеве. Пробившись с ним до часу ночи, Ришелье и Сегье махнули рукой и велели отвезти его обратно в Бастилию.

Анна Австрийская не находила себе места от тревоги и тоски. Вчера король приказал ей немедленно выехать в Шантильи и ждать там его дальнейших распоряжений. Перед отъездом она передала Лапорту письмо, которое надлежало переслать в Брюссель Мирабелю, и теперь ее терзало нехорошее предчувствие. Она потеряла аппетит и во всю ночь не сомкнула глаз.

На церемонии утреннего пробуждения королева едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Во время туалета ей замазали белилами глубокие тени под глазами и нарумянили щеки. Мари де Отфор уговорила ее выйти немного прогуляться.

Был погожий августовский день. Светлые башни замка нарядно смотрелись на фоне ярко-голубого неба. Зеленые гребни леса убегали за горизонт. Но Анна смотрела не туда, а на запертые ворота, за которыми расхаживали часовые.