Дьявол против кардинала

У Ришелье было приподнятое настроение. Он ехал с аукциона, на котором ему удалось выкупить за семьдесят девять тысяч ливров родовой замок, оставшийся без хозяина после гибели брата Анри. Правда, на покупку ушли почти все его деньги, зато теперь он мог быть спокоен: нога чужого человека не ступит в дом, где он провел свое детство. Повеселевший епископ направлялся на набережную Августинцев, чтобы проследить за тем, как печатается его новый памфлет — «Приветственная речь и впечатление об умирающей Франции. Заклинание, обращенное к королю, и призыв ко всем добрым французам». В этом сочинении он поднял из могилы доброго короля Генриха, чтобы тот заклеймил позором дерзкого и наглого временщика, опутавшего своими сетями его сына. Предыдущие памфлеты расходились неплохо: Ришелье «подкармливал» книгонош, торговавших на набережных и на Новом мосту, чтобы те больше усердствовали. Разумеется, имя автора на обложке не значилось.

Въехав на мост, карета епископа чуть не сшибла какого-то разиню, зевавшего по сторонам. Кучер натянул поводья и успел отвернуть в последний момент, в сердцах обложив деревенского пентюха последними словами.

Лапорт отскочил в сторону и долго смотрел вслед карете. Оправившись от испуга, он почувствовал, что проголодался, окликнул проходившую мимо разносчицу с пирогами и потянулся за кошельком, висевшим у него на поясе. Но тут он с ужасом обнаружил, что кошелька нет: его ловко срезали острой бритвой. Лапорт похолодел. Деньги, вырученные за коня, оказались в руках у какого-то воришки! Ноги у юноши стали ватными, он прислонился к парапету. Немного постояв, он взял себя в руки и принялся рассуждать.

По счастью, он не настолько глуп, чтобы держать все деньги в одном месте, и несколько золотых были зашиты у него за подкладку. Конечно, он берег их про черный день, но будет ли еще день чернее этого? Надо где-то поселиться, почиститься, осмотреться, чтобы не являться во дворец полным чучелом. Решив так, Лапорт расспросил прохожих, как пройти на улицу Сен-Мартен, где помещается гостиница «Железный крест» (там, говорят, берут недорого), и зашагал по узким улочкам с липкой мостовой вдоль почерневших, ветхих домов, нависающих башенками над перекрестками, держа путь по вывескам лавчонок и харчевен.

На другое утро Лапорт подошел к воротам Лувра со стороны Сен-Жермен-л’Осеруа. Весь прошлый день он приглядывался к парижанам — в чем ходят, как себя ведут, как говорят, — и понял, что если он хочет добиться успеха, то нужно быть побойчее. Он, как мог, привел в порядок свою одежду и теперь, лихо заломив набок шляпу с пером, постучал в калитку привратницкой. Открылось круглое окошечко, и хриплый голос спросил:

— Кто?

— К госпоже де Берто, из свиты герцогини де Люинь, с письмом! — как мог увереннее ответил Лапорт.

— Давай сюда.

— Приказано доставить лично.

За дверью послышалось сопение: его изучающе рассматривали. Затем калитка открылась, Лапорт, пригнувшись, прошел на подъемный мост, где его обыскали. Не найдя при нем оружия, привратник кивнул напарнику:

— Проводи.

С замирающим сердцем Лапорт пересек вслед за своим провожатым внутренний двор и стал подниматься по лестнице налево, ведущей на половину королевы. Пройдя через анфиладу комнат и поднявшись еще по какой-то лесенке, они оказались в прихожей, где сидели миловидные девушки.

— К герцогине, с письмом, — кратко пояснил спутник Лапорта, ткнув в него пальцем, и ушел.

— Сейчас доложу, — кокетливо, нараспев протянула одна из девушек и скрылась за дверью в смежную комнату, подмигнув напоследок.

Лапорт не успел ее остановить, крикнуть, что это ошибка. Ему стало душно. Оставшиеся девушки поглядывали на него, шушукаясь и пересмеиваясь. Одна сказала: «Какой хорошенький!».

— А как бы мне повидать госпожу Берто? — обрел наконец дар речи Лапорт.

— Госпожу Берто? — удивились горничные. — Так она не здесь, а на улице Сен-Тома-дю-Лувр.

«Ах, дурень! — мысленно обругал себя Лапорт, стукнув себя кулаком по лбу, что снова рассмешило девушек. — Нет чтобы разузнать все прежде хорошенько! Что же теперь со мной будет?»

— Герцогиня вас ждет, — объявила вернувшаяся служанка.

Лапорт на негнущихся ногах пошел за ней, как на эшафот.

В комнате были две молодые, красивые, богато одетые женщины. Одна стояла у окна, другая сидела в кресле, держа на коленях собачку, и когда Лапорт понял, кто она такая, ему стало совсем худо. Он низко поклонился и остался стоять у двери, потупив голову.

— У вас письмо ко мне? От кого же? — спросила та, что стояла у окна.

Лапорт бухнулся на колени и заговорил, молитвенно сложив руки:

— Ваша светлость, госпожа герцогиня, выслушайте меня! Это ошибка, но вины моей нет. Я Пьер де Лапорт, племянник камеристки вашей, госпожи Берто, и письмо у меня к ней. Вам же я готов служить верой и правдой до конца моих дней, только приказывать извольте.

Обе женщины с улыбкой переглянулись. Происшествие их явно забавляло.

— Значит, письмо все-таки есть? — сказала герцогиня. — Давайте же его сюда.