Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков

Черти были очень щедры на подарки своим любовницам, но, по дьявольскому своему предательству, и тут часто не могли утерпеть, чтобы не надуть: монеты вдруг оказывались сухими листьями и стружками, драгоценные камни — грязью или пометом. Беременные от дьяволов ведьмы рожали множество чудовищ, имевших иногда образ человеческий, а иногда — «неведомых зверюшек» (ср. «Соломонию Бесноватую»), Но, как ни бесконечно было множество ведьм на свете, ненасытным чертям все было мало. Приняв вид красивых молодцов, в одеянии рыцаря или студента, бродили они по земле, соблазняя и заманивая в свою кабалу женщин и девушек. Ведьмы, для того чтобы удобнее обделывать свои преступные делишки, тоже любили принять чужой вид и, оборотясь (чаще всего кошкою), безнаказанно бегали по ночам, строя людям разные пакости. Иным из них случалось в этом состоянии оборотня быть ранеными или изувеченными. Назавтра, обратясь в женщину, ведьма сохраняла эту рану или увечье — и тем обнаруживала свою колдовскую натуру и преступления. Лохвицкая отозвалась и на этот колдовской мотив, создав в своей «Бессмертной любви» тип ведьмы-оборотня, графини Фаустины:

Фаустина

Хочу я быть свободною волчицей,
Дышать прохладным воздухом полей,
Визжать и выть, и рыскать в темной чаще,
Пугать мужчин, и женщин, и детей,
Вонзать клыки в трепещущее тело
И забавляться ужасом людей,
Хочу я воли, бешенства, простора,
В крови я жажду скуку утопить!

Ведьма

А если вдруг охотник ненароком
При встрече грудь прострелит госпоже, —
Тогда старуха будет виновата?
Одна ведь я за всех ответ держу.

Фаустина

Хоть бы и так. Хочу я рыскать зверем!

Ведьма

А помнит ли преданье госпожа,
Как рыцарь лапу отрубил волчице,
Ее в лесу дремучем повстречав,
И как рукой та лапа обернулась,
Рукой с кольцом одной прекрасной дамы,
И как потом несчастную сожгли?

Фаустина

Пусть жгут меня, а душу примет дьявол!
Свободы мне!

Германский бенедиктинец Иоанн Тритемий^{365} (1462–1516), весьма замечательный ученый, богослов и историк, но и не менее замечательный мистификатор, оставил любопытную книгу, озаглавленную им «Antipalus maleficiorum». В ней он поучает всех порядочных людей, как надо остерегаться ведьм и их проклятого колдовства. Способы и средства его бесчисленны и достаточно смешны, чтобы во многих из них заподозрить сатирическое двусмыслие и мистификацию. Настоящим же, воистину серьезным и действительнейшим средством борьбы с ведьмами был, по единогласному мнению всех инквизиторов, один избавитель — костер. Церковь с полною искренностью признавала страшное могущество Сатаны, ярко обнаруженное признаниями ведьм в колдовских процессах. По уверению католических писателей той эпохи, малого недоставало, чтобы Сатана увлек в проклятую науку и практику магии весь человеческий род. И в числе инквизиторов бывали такие ревностные и проницательные фанатики, которые, предвидя это падение, в свою очередь охотно сожгли бы весь род человеческий, лишь бы чрез то предотвратить грех и поразить известного врага.