Дьявол в ее постели

Франческа остолбенела. Впервые в ответ на ее соблазны раздалось предостережение, и весьма загадочное. Но почему мужчины так часто заблуждаются? Разумеется, это изменит все – по крайней мере, для нее!

– Что ж, – протянула она, вздернув уголки губ в отработанной игривой улыбке, – я скорее надеялась, что вы пустите меня к себе в постель!

– Черт побери! – прорычал он и потащил ее следом за собой вниз по лестнице к воротам, где ожидали своих хозяев и хозяек экипажи.

Франческа летела за ним, не чуя ног, словно мифический Икар. Как и герой древнегреческих мифов, она решилась подлететь слишком близко к солнцу – и теперь надеялась не рухнуть с небес, пока не достигнет своей цели.

И ближайшая ее цель – выяснить, кто такой этот лорд Дрейк. Человек с «сомнительными контактами», «неограниченными возможностями», чья «валюта – не только деньги, но и тайны, и кровь». Человек, знающий лорда Кенуэя достаточно хорошо, чтобы предостерегать от близости с ним, несмотря на его безупречную репутацию.

Предостерегать так, словно ему в самом деле не все равно, что с ней станет – хотя, скорее всего, это обман.

И все же… от него исходило ощущение искренности. Не только в разговоре – в поцелуе.

Уста мужчин лгут часто, но тело не лжет.

Он целовал ее так, словно не мог удержаться! Вот и отлично. Это оружие Франческа использует теперь против него.

Хоть собственное тело грозит ее предать.

Почти бегом они приблизились к воротам. В животе порхали сотни бабочек; и все же Франческа задержалась у своего экипажа: приказала кучеру передать Алекс и Сесил извинения и сообщить, с кем она уехала.

Достаточно демонстративно, чтобы лорд Дрейк заметил ее предосторожность.

Если с ней что-то случится, оставшиеся Рыжие проказницы сделают все, чтобы за нее отомстить.

Впрочем, она и сама вполне способна постоять за себя.

В кармане у нее пузырек сонного зелья, на теле скрытое оружие, приготовленное специально для таких случаев.

Дрейк подхватил ее на руки и даже не внес – скорее, вбросил в свой элегантный экипаж. Одним плавным движением опустился на сиденье с желтой бархатной обивкой, подхватил Франческу, усадил на себя и завладел ее губами прежде, чем она успела возразить.

Впрочем, возражать она и не собиралась.

Франческа привыкла к нетерпеливым мужчинам – именно поэтому соблазнять предпочитала в собственном экипаже. Но на этот раз все было иначе. Она старалась ни на миг не выпускать Дрейка из поля зрения: вдруг ускользнет?

Или сдадут нервы у нее самой?

А если честно – какая-то ее часть на это и надеялась. На этого мужчину. На поцелуй. На жажду. На головокружение. На опасность, которая лишь усиливает желание.

Хоть она и сидела у него на коленях, главным здесь оставался Дрейк. Он контролировал их страсть. Отвлекая поцелуем, раздвинул коленом ее бедра, и пышные юбки легли вокруг багровым озером, готовым поглотить их обоих.

Тела их тесно прижались друг к другу. Из груди Франчески вырвался тихий вздох – и Дрейк вдохнул его, словно всосал губами. Широкие ладони легли ей на бедра, теснее притянули к его чреслам. Сквозь несколько слоев одежды Франческа ясно ощутила его упругую плоть. Он двигал бедрами, прижимаясь к ней все теснее, словно в какой-то шокирующе интимной пародии на то, чем (как думал) им вот-вот предстояло заняться друг с другом.

Ей стоило бы испугаться. Его желания – и ее собственного. Его мужской мощи, своего безрассудства. Силы мускулистых плеч, в которые она вцепилась в попытке сохранить равновесие.

Загадочных, непроницаемых глаз. Взгляда, который словно говорил: «Я знаю, и ты знаешь: нам обоим нельзя доверять».

Но он не дал ей времени предаться страху. Не останавливаясь ни на миг, ласкал, щекотал, вкушал, пожирал ее губами и языком, и отрывался от ее губ лишь для того, чтобы покрыть влажными от страсти поцелуями лицо и шею.

Мощное, твердое, как камень, тело, требовательный рот, и руки – его руки на спине Франчески – неторопливые и нежные, способные в один момент и удерживать, и ласкать.

Ошарашенная обилием новых ощущений, она на миг оторвалась от его губ, чтобы вздохнуть полной грудью. В этот миг они проезжали под фонарем, и золотистый газовый свет упал на лицо Дрейка, осветив его черты.

Сердце у Франчески пропустило такт. На один неуловимый миг она увидела его настоящим. Под слоем дикой, знойной похоти прочла то, чего совсем не ожидала.

Надежду.

Даже, пожалуй, отчаянную тоску по счастью. Не светлое, простодушное ожидание праздника, что можно увидеть на лицах детей. Нет – темную тоску человека, изголодавшегося по счастью и отчаявшегося найти его. Того, кто ищет, но уже не ждет.

Он не ожидал, что Франческа увидит его в этот миг. Было ясно – она застала его врасплох. И все же не могла притвориться, что этого не видела.

Этот взгляд едва не расплавил ей сердце.

Едва не разбил.

– Господи, женщина, – простонал он хрипло и, кажется, почти без акцента, – ты меня погубишь!

«Только если придется, – мысленно ответила она. – Если ты окажешься тем, кто заслуживает гибели».