Дьявол в музыке (ЛП)

- Да, сэр, - Брокер вышел.

Де ла Марк вскочил.

- Что… что вы делаете?

- Я сообщу комиссарио Гримани то, что вы сообщили мне. Я не могу скрывать от него такие важные сведения.

- Но… но…, - де ла Марк был сбит с толку. – Я думал, вы обещали лакеям, что будете молчать.

- Я обещал, что попытаюсь. Это невозможно. Кража вашего альбома и история о графе д’Обре и его протеже не должны оставаться тайной.

- Да вы обезумели! Вы же понимаете, что Гримани…

Джулиан поднял брови.

- Что Гримани – что?

- Ничего! – де ла Марк рухнул обратно в кресло. – Делайте что хотите! Обрушьте этот дом нам на головы, если это вас развлечёт! Но пусть Дьявол и все его бесы заберут меня, если я понимаю, что вы творите! Я потерялся в лабиринтах этого ума!

МакГрегор хмыкнул.

- Со мной такое случается каждый день.

Джулиан рассказал Гримани об альбоме де ла Марка и передал предположения последнего о протеже графа д’Обре. Само собой, комиссарио захотел расспросить лакеев, но Джулиан ответил, что они ушли в деревню на всю ночь. Как Кестрель и обещал слугам, он просил Гримани проявить к ним снисхождение за принесённые сведения. Беспокоиться не пришлось: лакеи для Гримани ничего не значили. Он куда больше заинтересовался делом их жертвы.

- Что именно было в вашем альбоме? – спросил он де ла Марка.

Де ла Марк откинулся назад, небрежно забросил ногу на подлокотник кресла и вздохнул с видом умирающего от скуки.

- Всевозможные музыкальные заметки. Фиоритуры, что я слышал в опере. Музыкальные упражнения, что я читал или придумал. Искажения в тоне или ритме, что я замечал за певцами. Я пытался выяснить, какие ноты самые сложные и почему.

- В альбоме были какие-нибудь советы по написанию музыки? – спросил Джулиан. – Или даже ваши собственные сочинения?

- У меня нет претензий на славу Россини, - весело ответил де ла Марк.

- Мне просто интересно, - сказал Джулиан, - и я вспомнил, как Эрнесто говорил, будто маркез Лодовико писал музыку перед смертью. Я подумал, что он мог пользоваться вашим альбомом.

Де ла Марк пытливо посмотрел на него.

- Теперь интересно и мне.

- Граф Карло рассказывал, что прежде маркез никогда не пытался писать музыку, - продолжал Джулиан. – Если бы он хотел воспользоваться альбомом, чтобы написать – скажем, оперу или просто песню – он бы нашёл в нём материал?

Де ла Марк медленно отвёл взгляд.

- Я и правда пытался писать. Я заложил фундамент, и любой, кто разбирается в музыке, сумел бы достроить здание.

- Вы хотите обвинить маркеза Лодовико в присвоении вашей музыки? – требовательно спросил Гримани.

- Я не имел в виду ничего столь резкого, - де ла Марк зевнул. – Мистер Кестрель предположил это, и я был обязан признать, что такое возможно.

- Так что же стало с альбомом? – спросил Гримани.

- Я не знаю, синьор комиссарио. Я могу лишь сказать, что так и не получил его назад.

- Его не нашли среди вещей маркеза Лодовико, - напомнил Гримани.

- Я не могу этого объяснить, - пожал плечами де ла Марк, - возможно, его забрал Орфео.

- А возможно, - возразил Гримани, - Орфео – это вы, и вы добились благосклонности маркеза Лодовико, чтобы вернуть себе альбом и отомстить за нападение лакеев.

- На самом деле, - задумался Джулиан, - кража альбома у месье де ла Марка делает его менее вероятным кандидатом на место Орфео. Такая ссора делает всю музыкальную идиллию у озера менее вероятной.

- Если только маркезу не понравился голос, - вставил МакГрегор. – Все говорят, что стоило маркезу услышать хороший голос, как он обо всём забывал.

- Как мне льстят, - ответил де ла Марк. – За четверть часа меня признали многообещающим композитором, искусным тенором – хотя с прискорбием должен напомнить вам, что пою баритоном – а также самым хитроумным и изворотливым преступником. Но поскольку мы исчерпали тему моих законных и незаконных свершений, я спрошу комиссарио – можем ли мы на миг отвлечься и поговорить о протеже графа д’Обре?

- Я не забыл о нём, - сказал Гримани. – Этот д’Обре – печально известный либерал. Наше правительство знает о нём, так же как французское – о местных опасных радикалах. Если он правда имел английского протеже-певца, что приехал в Италию незадолго до появления Орфео, это стоит изучить. Маэстро Донати говорил, что Орфео якобы изучал сперва французский, а лишь потом итальянский. Но ваша история, месье, слишком удобна. Она может быть выдумкой, призванной отвлечь внимание от вас. Я наведу справки, чтобы узнать имя, которые вы не можете вспомнить. Но я не освобождаю вас от подозрений, пока не получу твёрдых доказательств того, что Орфео – кто-то другой.

Гримани вышел. Де ла Марк убрал ногу с подлокотника, встал и поклонился.

- Благодарю вас, джентльмены, за чрезвычайно увлекательный вечер, - он перехватил взгляд де ла Марка и мягко добавил. – Оставляю вас с мистером Кестрелем. Вы можете попрощаться с ним… пока у вас есть возможность.

Он вышел.

- О чём это он? Он угрожает тебе? – зашипел МакГрегор.

- Я не знаю, была ли это прямая угроза, - ответил Джулиан, - но представляю, что если завтра меня унесёт скоротечная чахотка, он не будет носить траур.