Дьявол в музыке (ЛП)

Когда оба осведомителя нахлобучили свои треуголки с золотым шитьём, откланялись и ушли, МакГрегор спросил:

- О чём вы говорили? Я не поспевал.

- Прошу прощения, мой дорогой друг, - ответил Джулиан. – Я не хотел сбивать лакеев, переводя их рассказ. Я вам всё объясню. Но сперва… - Джулиан откинулся на спинку стула, и на его губах заиграла улыбка, - Брокер, не попросишь ли ты месье де ла Марка присоединиться к нам?

Глава 28

Де ла Марк без спешки вошёл в комнату Джулиана и МакГрегора, как будто в одну из модных лож «Ла Скала».

- Добрый вечер, mon vieux… мой дорогой доктор. Как отрадно, что вы пригласили меня уютно поболтать, как про это писала мисс Остин^[76] - он поднял свои чёрные брови и оглянулся. – Я не вижу ни карт, ни бутылки вина. Если кто-нибудь войдёт, нас примут за методистов.

- Я совершенно уверен, что вы быстро переубедите в этом кого угодно, - сказал Джулиан. – Не желаете ли присесть?

Де ла Марк рухнул в кресло напротив Джулиана и МакГрегора. Он бросил взгляд на Брокера, что снова занял пост у двери.

- Скажите мне, - непринуждённо поинтересовался он, - ваш человек следит, чтобы я не сбежал или чтобы Гримани не вошёл?

- Конечно, чтобы Гримани не вошёл, - ответил Джулиан. – Я никогда не считал, что вас следует запирать для того, чтобы разговорить.

- Touché^[77], - де ла Марк откинулся на стуле и улыбнулся, - но зачем вы исключили нашего друга комиссарио из этого важного разговора?

- Потому что я дал слово лакеям, что ничего ему не скажу.

- Как удобно! – де ла Марк никогда не улыбался так широко.

- Что вы хотите сказать? – сердито спросил МакГрегор.

Де ла Марк пристально посмотрел на него секунду или две.

- Просто я заметил некоторые трения между мистером Кестрелем и нашим пылким комиссарио, - мягко сказал он.

- Конечно, - ответил Джулиан, - если вы настаиваете, я могу послать за Гримани…

- Вы блефуете, mon vieux, - рассмеялся де ла Марк. – Но так хорошо, что я готов поддаться. Вы хотите допросить меня. Спрашивайте.

Джулиан холодно встретил его взгляд.

- Как вы, вероятно, догадываетесь, лакеи рассказали, как побили вас, отняли ваш альбом и оставили на улице без чувств.

Де ла Марк больше не улыбался. Джулиан видел, как напряглось его лицо и руки. Порой он сомневался, действительно ли тот происходит из такой благородной семьи, как говорит – после Революции вся Европа кишела фальшивыми французскими аристократами. Но теперь его сомнения угасли. Невозможно было ошибиться в том, что за чувства вызывает в де ла Марке напоминание о той стычке – унижение, попранная честь, холодный патрицианский гнев.

Француз ответил, взвешивая каждое слово:

- Конечно, я знал, что лакеи заговорят. Похоже, они дали вам полный отчёт. Что вы хотите узнать от меня?

- Почему вы не сообщили об ограблении в полицию?

- А вы бы сообщили? – де ла Марк по-галльски пожал плечами. – У меня не было свидетелей, и я знал, что маркез Мальвецци защитит своих слуг. Ещё я знал, что он оставит у себя мой альбом настолько, насколько пожелает. Ему очень хотелось его увидеть. Я надеялся, что он вернёт его по своей воле.

- Он бы не смог вернуть её, - заметил Джулиан, - ведь вы вскоре уехали в Турин и оставались там ещё три месяца.

- Уехал, - чёрные глаза де ла Марка стали стальными. – Вряд ли вы можете ожидать, что я бы оставался в Милане, смиренно ожидая, когда он соизволит вернуть то, что принадлежит мне.

- Вы когда-нибудь говорили с ним об альбоме?

- Это бы только разъярило его. Я придерживал язык, рассчитывая, что он просто вернёт его, когда закончит.

- Иными словами, вы проглотили это оскорбление и ничего не сделали, - подвёл итог Джулиан.

- Я сделал это с большей готовностью, чем проглотил бы такое от вас, - мягко ответил де ла Марк, - если вы сейчас назвали меня трусом, mon vieux.

МакГрегор резко выпрямился, но Джулиан успокаивающе удержал его рукой, не отрывая глаз от де ла Марка.

- Это не входило в мои намерения, - спокойно сказал он. – Вы рассказывали кому-нибудь об ограблении?

- А я похож на человека, что готов об этом рассказывать? Как вы любезно указали, это история не совсем делает мне честь.

- Она могла бы заинтересовать полицию, когда стало известно об убийстве маркеза, - указал Джулиан.

- Полиция придаёт ему слишком много значения. Могущественных патрициев не убивают за пару страниц с нотами.

- Даже если эти страницы были украдены слугами этого патриция, которые избили их владельца до потери чувств?

Де ла Марк поглубже устроился в кресле, задумчиво посмотрел в потолок и тронул усы.

- Мне грустно в этом признаваться, mon vieux, но сегодня вечером ваше общество меня не развлекает.

- Я в отчаянии, - глаза Джулиана распахнулись, исподволь пародируя насмешливые манеры де ла Марка.