Дьявол весной

— Я хочу, — прошептал он. — Я хочу оставаться внутри тебя, как можно дольше. Удовольствие, которое ты мне даришь… Как будто я впервые открываю для себя занятие любовью. — Габриэль вновь завладел губами Пандоры в лёгком эротическом поцелуе, из-за которого у неё в животе снова запорхали бабочки. Её мышцы судорожно сжимались вокруг твёрдой плоти, она чувствовала, как он с каждым разом протискивается всё глубже. Каким-то образом её тело высвободило для него пространство, поддавшись настойчивому напору. Боль слегка поутихла, несмотря на неприятные ощущения, на неё вновь стали накатывать волны удовольствия. Габриэль двигался с большой осторожностью, его жаркая плоть невероятно глубоко проникала внутрь, скользя как шёлк.

Пандора обвила руками его шею и откинула голову назад, пока он целовал её шею.

— Что я должна делать? — задыхаясь, спросила она.

Габриэль издал тихий стон, его лоб пересекли морщины, как будто ему было больно.

— Просто обнимай меня, — хрипло сказал он. — Не дай мне разлететься на части. Боже… я никогда… — он замолк, глубоко в неё вонзился, и начал трястись, а потом она ощутила его сильную дрожь где-то внутри себя, Пандора обхватила Габриэля руками и ногами, обнимая каждой частичкой своего тела.

Спустя долгое времени, он перестал содрогаться и рухнул в утомлённом удовлетворении, частично сдвинувшись в сторону, чтобы её не раздавить.

Пандора играла с влажными волосками на его шее сзади и очерчивала чёткую форму его уха.

— То, как ты занимаешься любовью, — сообщила она ему, — настоящий подарок.

И почувствовала, что он улыбается, уткнувшись ей в плечо.

Глава 16

— Я никогда не проводила столько времени в постели, — сказала Пандора четыре дня спустя, когда поздний утренний свет пробился сквозь щёлочку в занавесях. — Даже когда болела. — Помимо нескольких выходов на улицу: на пешеходную экскурсию к древним саксонским статуям и на чай, в сад отеля, они оставались в уединении своего номера. — Мне нужно заняться чем-то продуктивным.

Ленивая мужская рука обхватила её под грудью, прижимая спину Пандоры к мощному, волосатому торсу. Около её ушка прозвучал бархатистый голос Габриэля:

— Я, например, был исключительно продуктивным.

— Я имела в виду чем-то полезным.

— Ты была полезной, — его ладонь прошлась по её обнажённому бедру.

— Делая что?

— Удовлетворяя мои потребности.

— Вероятно, не слишком хорошо, в противном случае мне бы не пришлось продолжать это делать, — Пандора начала отползать, будто пытаясь покинуть кровать, и захихикала, когда на неё набросился Габриэль.

— Ты слишком хорошо справляешься, и я хочу тебя только сильнее, — муж навис над ней, пригвоздив к месту. Он приблизил рот к её плечику и нежно его прикусил. — Ты свела меня с ума своим сладким ртом и ловкими ручками… красивой спиной… и ногами…

— Тебе необходимо хобби, — строго сказала Пандора, почувствовав его возбуждённую плоть, упирающуюся в её ягодицы. — Ты не пытался писать стихи? Строить корабль в бутылке?

— Ты — моё хобби.

Он прижался губами к её шее сзади, сделав открытие, что это особенно чувствительное местечко.

Габриэль был нежным и страстным любовником, с безжалостным терпением он исследовал каждый сантиметр её тела. Учил медленно подогревать предвкушение и бесконечным способам обострять желание. В течение томных часов он дарил ей разнообразные эротические ощущения, пока её не захлёстывали трепещущие волны удовольствия. А иногда он притворялся грубым и дерзким, поддразнивая жену и доводя до неистовства, а потом удовлетворял, глубоко и властно в неё вонзаясь. После она всегда чувствовала себя немного не в себе, её захлёстывала эйфория и волнение, но он обнимал и ласкал Пандору до тех пор, пока она не расслаблялась и не погружалась в сон без сновидений. Она никогда в жизни не спала всю ночь напролёт до позднего утра.

Когда наступал вечер, они заказывали ужин в номер. Пара стюардов в бесшумной обуви заходили в гостиную, покрывали круглый стол белоснежной скатертью и расставляли серебряные столовые приборы и фарфоровую и хрустальную посуду. На столах также имелись маленькие мисочки с водой, увенчанные безупречной веточкой лимонной вербены для омовения пальцев между блюдами. После того, как служащие приносили подносы с дымящимися яствами под серебряными колпаками, они уходили, позволяя молодожёнам самим за собой ухаживать.

Во время ужина Габриэль проявлял себя интересным собеседником, развлекая её бесконечным количеством историй. Он с готовностью обсуждал любую тему и поощрял Пандору откровенно говорить и задавать столько вопросов, сколько ей хотелось. Его, похоже, не беспокоило, когда она перескакивала с одной темы на другую, казалось бы, несвязанную с предыдущей. Какими бы недостатками не обладала Пандора, он был готов принять её такой, какая она есть.