Дьявол внутри нас

- Вы здесь? - спросила она, ничего еще не понимая, но уже охваченная предчувствием счастья. - -Что вы здесь делали?

На нее молча смотрел Омер, улыбаясь одними уголками губ. Никогда еще Маджиде не видела на его лице такой грустной улыбки. Он протянул ей руку. Маджиде дала ему свою и спустилась по ступеням. Они стояли так близко, что чувствовали дыхание друг друга, смотрели друг другу в глаза. Эти несколько секунд сблизили их больше, чем самые долгие свидания.

- Вы ждали меня? - спросила Маджиде, опустив глаза.

- Да… - Омер промолчал и добавил: - Я знал, что сегодня еще раз увижу вас.

Они медленно пошли по улице. И только у трамвайной линии Омер спохватился:

- Боже мой, какой я дурак! - Он забрал у Маджиде чемодан. Некоторое время они молчали. Улицы совсем опустели. Ушли в депо последние трамваи, на несколько часов предоставив отдых рельсам, зиявшим между плит мостовой, как рассеченные ножом щели.

Омер остановился и поставил чемодан.

- Я даже не могу объяснить, как это случилось. Странное предчувствие подсказывало мне, что в эту ночь не следует далеко уходить от вас. Стоило отойти от вашего… то есть от этого дома, как что-то останавливало меня. Несколько раз я доходил до угла и всякий раз возвращался. Я был уверен, что такой человек, как вы, недолго выдержит в доме тетушки Эмине и когда-нибудь все это кончится, и кончится скверно. «Как они встретят Маджиде, если еще не спят?» - думал я каждый вечер, когда расставался с вами. И всегда дрожал от страха за вас, но никогда предчувствие беды не было таким сильным, как сегодня.

Омер поднял чемодан и снова зашагал по улице. Глядя прямо перед собой, он продолжал:

- Я никак не мог заставить себя уйти. «А вдруг я понадоблюсь», - вертелось в голове. Я не сомневался, что, если вам скажут хоть слово, вы немедленно покинете этот дом, даже среди ночи. Не удивляйтесь… Я знаю вас так же, как самого себя. Может быть, даже лучше…

Он переложил чемодан в другую руку и, повернувшись к Маджиде, улыбнулся.

- Теперь вы видите, что интуиция не обманула меня. Вы понимаете, как близки наши души?

- - Я удивлена, - просто ответила Маджиде.

Омер почему-то рассердился и, пробормотав: «Я тоже», стал мысленно ругать себя: «Что за вздор я несу! Да, я ждал ее сегодня ночью… Да… В этот раз действительно что-то подсказывало мне, что нельзя уходить… Все это так… Но, несмотря на все ее самообладание, у нее на душе наверняка буря. И пытаться воспользоваться этим, играть на том, чего она не понимает… Какая пошлость!.. «Я знаю вас, как самого себя…» Ну, можно ли сказать глупее! Разве я знаю себя? На какой примитивный обман я решился: «Предчувствовал, что понадоблюсь вам сегодня…» Да ведь так могла сказать только какая-нибудь старая суеверная баба. Предчувствовал… Значит, мне было заранее известно… О господи! Значит, я предчувствовал! Теперь глядите, «как близки наши души»… Бедные души, если таким манером доказывается их близость… Какой во всем этом смысл? Неужели я нуждался во всех этих вывертах? Как она спокойно и уверенно идет рядом со мной!.. Зачем же так пошло обманывать ее? Не так уж и простодушна она. Сказала: «Я удивлена…» Что она имела в виду? Эту случайную встречу или… банальность моих слов? Скорей всего, второе. «Я удивлена…» Вот все, и ни капли доверия ко мне. Как плохо мы представляем себе сокровенные глубины и таинственные связи человеческих душ! Как мало знаем об истинных побуждениях людей!»

Омер шел, нахмурившись, то и дело кивая головой в подтверждение своих мыслей. Он вновь и вновь перебирал их, выискивая уязвимые места, дабы предаться самобичеванию.

«Откуда я знал, что именно сегодня понадоблюсь ей? Я говорил, будто каждый вечер, после расставания, меня не покидала смутная тревога. Я не солгал. Мне ли не знать семью тетушки Эмине? Достаточно было Маджиде несколько раз вернуться домой позже обычного, как они тут же стали допекать ее. Совершенно очевидно, что после смерти отца Маджиде могла принять близко к сердцу любой пустяк и мгновенно решиться на действие. Ясно также, что она не из тех людей, которые бесконечно сомневаются и готовы чуть что отступить от своих решений. Но что же приключилось сегодня вечером? Попробую восстановить в памяти.

Мы расстались, как всегда. Я повернулся и медленно добрел до проспекта… И здесь мною внезапно овладела мысль, вернее, опасение: что, если беда случится именно сегодня, а Маджиде останется без поддержки?.. Но откуда он взялся, этот страх?.. Итак, я повернулся и пошел, как всегда. Неужели не произошло ничего необычного? Вот-вот… Я, кажется, нащупал верное решение. Конечно же, произошло».

Он усмехнулся. На его лице отразилось не удовлетворение, а скорее самоуничижение.