Дьявол знает, что ты мертв

Ти-Джей тоже оставил сообщение. Я просигналил ему на пейджер, и он сразу мне перезвонил, но предмет нашего обсуждения не годился для открытой телефонной линии, и потому много мы друг другу сообщить не успели. По его намекам я понял, что пистолета он еще не раздобыл, но работает в этом направлении.

Сам он ни словом не обмолвился о Джулии, а я не стал задавать вопросов.

На собрании в соборе Святого Павла этим вечером главным выступавшим был мужчина из Кооперативного района в Бронксе. Он работал строителем, считаясь специалистом по оконным рамам, и поведал нам поучительную, но банальную историю своего пьянства. Мое внимание блуждало до тех пор, пока он не бросил такую фразу:

– И вот каждый вечер я запирался в своей меблированной комнате и пил, пока мне не начинало казаться, что я где-то в Боливии.

Джим Фейбер тоже пришел на собрание и в перерыве сказал мне:

– Тебе удавалось что-нибудь подобное? Я думал, что только ЛСД помогает совершать такие «путешествия», а этот парень улетал в Ла-Пас на чистейшем шотландском виски. По-моему, для них это неплохая рекламная идея.

– Мне показалось, он использовал это как фигуру речи. Он считает, что есть такой устойчивый оборот: «допиться до Боливии». На самом деле он ничего такого не имел в виду.

– Нет, он сказал то, что хотел сказать. Я ведь тоже не раз хотел допиться до Боливии, но в большинстве случаев просыпался с бодуна в Кливленде.

Когда собрание закончилось, мы договорились об очередном воскресном ужине. Я спросил, не хочет ли Джим выпить чашку кофе, но ему нужно было домой. Тогда я подумал, не позвонить ли Лайзе и, быть может, заскочить к ней. Но вместо этого присоединился к группе участников собрания, и мы отправились в «Пламя». Мысль позвонить Лайзе не оставляла меня и позже, но я так этого и не сделал. Добравшись до отеля, я поговорил с Элейн, и мы назначили свидание на субботний вечер.

Затем я немного посмотрел новости по Си-эн-эн, выключил телевизор и пролистал еще раз книгу стихов, снова сосредоточившись на том из них, которое дало пищу для размышлений. Вскоре после полуночи погасил свет и улегся в постель.

Это как не пить на начальной стадии, думал я. Сдерживаешь себя день за днем. И если уж я научился воздерживаться от бурбона, то смогу устоять и перед соблазном увидеться с Лайзой Хольцман.

В субботу после обеда мне позвонил Ти-Джей.

– Знаешь палатку, торгующую бубликами у автобусной станции?

– Знаю, словно в ней и родился.

– По-моему, пончики они пекут вкуснее бубликов. Не хочешь там со мной встретиться?

– Когда?

– Называй любое время. Мне нужно пять минут, чтобы туда добраться.

Я ответил, что мне потребуется несколько больше, и прошло примерно полчаса, прежде чем я сел рядом с ним у стойки закусочной на первом этаже автовокзала при порте Нью-Йорка. Он запивал колой пончик. Я заказал себе кофе.

– У них пончики действительно что надо! – сказал он. – Я бы съел пару на твоем месте.

– Сейчас как-то не хочется.

– Странное дело. Ешь бублик и знаешь, что мучное вредно. А с пончиками даже не думаешь об этом. Необъяснимо.

– Мир вообще полон таинственного и необъяснимого.

– Вот это верно, хотя и скверно. Почти решился позвонить тебе вчера, но было слишком поздно. Один тип предлагал купить «узи».

– Это не совсем то, что я ищу.

– Да, знаю. Но ствол потрясный, доложу я тебе. И дополнительная обойма за те же деньги. Упакован в металлический чемоданчик. Все прибамбасы. И главное, отдавал дешево, потому что срочно понадобилась доза.

Я вообразил, как Джен пытается застрелиться из короткоствольного автомата.

– Нет, не годится, – сказал я решительно.

– Да он его уже точно успел кому-нибудь толкнуть. Если только не воспользовался сам для ограбления. Но ближе к делу. Я достал и то, что тебе подойдет.

– Где он?

Ти-Джей похлопал по большой холщевой борсетке, которую носил на поясе.

– Прямо тут, – сказал он, понизив голос. – Револьвер тридцать восьмого калибра. С тремя патронами. В барабан входит пять, но у продавца остались только три последние. Быть может, из него двоих успели уложить. Этого никто не знает. Трех пуль хватит?

Я кивнул. Одной было бы достаточно.

– Помнишь, что тут мужской туалет снаружи справа? Заходи туда через минуту-другую.

Он соскользнул с высокого стула и вышел из заведения. Я допил кофе и расплатился за нас обоих. Он стоял в туалете, опершись о раковину и проверяя в зеркале прическу. Я встал рядом и принялся мыть руки, дожидаясь, когда мужчина у писсуара закончит свои дела и уйдет. Когда мы остались одни, Ти-Джей отстегнул борсетку и вместе с поясом подал мне.

– Проверь товар, – сказал он.