Дьявольские возлюбленные 2: Адам и Ева (СИ)

— Всего лишь благодарность… — сказал Карла, не робея и на долю секунды. — Больше ты мне ничем не обязан. Нас осталось лишь двое… Я знаю свой путь, а тебе пора выйти из моей тени и найти свой.

— Карла, чего ты несёшь? — разозлился Шин на то, что брат его даже не слушает. Он сказал всё что хотел и пошёл. Это бесило юношу больше всего. Сейчас он не мог встать и взять того за шиворот, чтобы вытряхнуть всю эту дурь из его набитого льдом тела, а ползти за ним значило бы, что всего его слова чистая правда. — Чёрт, тебя возьми! Карла! — кричал он ему, но всё это не имело значения. Если этот основатель что-то решил, то только очевидные факты могли переубедить его.

***

— Шин, я принесла тебе чай, — сказала Комори перед тем, как посмотреть на брата, который пытался подняться на ноги. Карла покинул его покои минуты две назад и всё это время основатель старался найти в себе силы, чтобы встать, но заканчивалось всё тем, что его колени дрожали и в самый ответственный момент подгибались.

— Вот чёрт! — ненавистно выкрикнул он, когда вновь упал на свой футон.

— Шин… — увидела его страданию Юи. — Что происходит? Для чего ты… — пыталась с ним говорить она, одновременно следуя к его постели.

— А ты не видишь? — злобно зыркнул в её сторону Шин. — Встать пытаюсь! — взбеленил он так сильно, что даже чёрная повязка на его левом глазу перекривилась.

— Наверно, тебе стоит ещё чуть-чуть полежать, — тихонько сказала Юи и согнула колени рядом с мягкими постелями основателя. Она поправила повязку брата, протёрла его очки и осторожно вернула на законное место.

— Чуть-чуть говоришь… — прищурился Шин.

— Да… — сказала Юи сквозь улыбку и отвернулась в сторону белого чайника с заваренным чаем. — Шин? — похолодела Комори, когда рука вампира вдруг обвила её талию и маленькая чашечка, что секунду назад дребезжала в её худых пальцах, покатилась по шершавым татами.

— Ты сама это сказала! — заявил вампир и потянул Юи за красные оби. Этот предательский пояс уже дважды за один день заставил её чувствовать себя неловко. Комори упала на постели основателя и широко распахнула свои алые глаза. Она напугалась ещё тогда, когда Шин коснулся её, а сейчас её сердце было готово выпрыгнуть из груди. — Расслабься, мне нужна только кровь, — сказал он вполне спокойно, словно отныне давать ему кровь было её обязанностью. — Она поможет мне восстановить силы, — тихо сказал вампир, когда наклонялся над шеей блондинки.

— М-н! — закусила Юи губу. Шин не стал церемониться с ней, а тут же прокусил её вену на шее. — Шин… — сквозь тяжёлое дыхание сказала Комори, думая, что её голос усмирит вампира, но звуки её тонкого отчаявшегося голоса лишь воспламеняли его.

— Кровь… — довольно улыбнулся Тсукинами и приподнялся от маленького тела, что вдруг оказалось под ним. — Она изменилась… — сообщил он и надавил на прокусанную шею Юи, чтобы очередные капли крови застыли в рубиновых сладостях. — Практически идеальная, — восхищался он, забывая о брате и прочих мелочах. Он не пил такой крови уже несколько тысяч лет. Это что-то такое запретное и одновременно сладкое, такое от чего он не мог отказаться. — Как долго мы ждали этого дня, — сказал Шин и закатил свой золотой глаз, дерзко припадая к кровоточащей шее блондинки.

— Шин, мне больно! — зажмурилась Юи и вцепилась в рыжие волосы брата. — Хватит… — ослабевала она, но основатель не слушал. Его пленил вкус и собственно запах, тем более сейчас, когда его тело жадно требовало питания для регенерации повреждённых тканей.

— Спасибо тебе за этот божественный вкус… — блаженно выдохнул Тсукинами и поцеловал похолодевшую ладонь Юи. — Засыпаешь? — хитро улыбнулся он. Блондинка едва видела свет его золотого глаза не то, что очертания ухмыляющегося лица. — Только этим днём будем спать вместе, — решил он не торопиться и улёгся на грудь блондинки, используя её тело, как обычную жёсткую, но такую аппетитную подушку.

***

На этот раз Шин позарился на обычную вампирскую утеху — без жалости, чувства и такта, его волновала лишь цель. А Комори, по-прежнему слабая и по-своему безотказная, осталась в глубине покоев основателя, позволяя своей слабости поработить её до алого проблеска заката.

Часов в восемь вечера до Юи донеслись странные звуки с улицы, и беспокойство побороло излишнюю слабость и даже некоторую лень.

— Что за странные звуки… — разлепила блондинка глаза и, с большим трудом оторвав голову от подушки, посмотрела по сторонам. Вокруг было пусто, за исключением небольшого стола и широкого деревянного стула, на котором небрежно валялась та самая синяя юката, в которой Шин старался вымолить у брата прощение. Она уже стала покрываться тонким слоем пыли, ожидая минуты, когда старшего основателя вновь придётся умасливать.

— Шин?.. — тихонько позвала его Юи. Она не могла сейчас говорить громко, ей и так приходилось придерживать шею руками, несчастная так сильно болела, что каждую мышцу словно сводило, а потом вместе с острой болью отпускало, и каждый шаг знаменовал очередную порцию боли.

Ответа не последовало, лишь очередное лязганье и пыхтение, что доносилось с улицы.