Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)

— Убей меня, Карла, — прошептала она, склоняясь над его ухом. Глаза основателя застыли, тело окаменело, и Юи сама вложила в его руку меч. — Это никогда не закончится, — сказала она сквозь умиротворённую улыбку. — Рихтер был прав. Из-за меня брат пойдёт на брата. Близкие будут убивать друг друга ради того, чтобы владеть мной, я больше не желаю этого. Карла, сколько это ещё будет продолжаться? Сколько людей, демонов или вампиров умрёт, прежде чем я найду в этом мире своё место? Наверно, моё место не здесь… Оно рядом с ним, — Юи обернулась и посмотрела на тело Руки. — Отпусти меня, Карла… Отпусти… — прикрыла она глаза и подставила обломанный клинок к груди.

Карла внимательно смотрел на её простившее всех лицо, на слёзы, которые текли по её щекам и клинок, который плотно прилегал к её груди.

— Отпусти… Я верю, что только у тебя хватит сил сделать это… — вновь попросила Юи, и Карла обнял её. Она почувствовала его ладонь на спине, его тихое дыхание и звуки захрустевших от напряжения пальцев на эфесе меча.

Карла прикрыл золотые глаза и сжал тонкие губы. Всё его тело отказывалось слушаться, лишь правая рука могла толком двигаться, словно все силы, что были у него перешли в его руку и меч.

— Я выполню твою просьбу… — сказал он немного хрипло. — Отныне ты свободна от долгов первой крови, — повелел Тсукинами, и сильный толчок отправил всё, что осталось от священного меча в сердце Юи.

Послышался звук разорванной плоти и тихий сдавленный вздох. Карла пробил сердце, поэтому Юи успела в последний раз вздохнуть. Она смотрела на него благодарными глазами, пока жизнь медленно уступала место смерти, а основатель, ослабив руку на её спине, толкнул клинок глубже и, отпустив его, обнял.

Грудь Юи заколотило от мелких и редких судорог, а он в последний раз прикасался к ней живой.

— Я кое-что скрывал от тебя… — прошептал Карла, желая попрощаться. — Я никогда не хотел владеть тобой, я хотел показать тебе свою любовь, увидеть, как ты заметишь её и когда-нибудь ответишь мне, пусть это будет всего один взаимный поцелуй, — признался основатель и коснулся её приоткрывшихся губ.

Поцелуй оказался длиною в секунду. После этого Юи перестала дрожать и дышать. Она благодарно закрыла глаза, и все увидели конец её жизненных мук.

Карла вынул окровавленный обломок меча и, отшвырнув его на пол, крепко прижал тело Юи к груди. Он так сильно сдавливал её маленькое тело в свадебном платье, что окружающие не смели даже приблизиться.

Тишина продолжалась до тех пор, пока он не позволил себе говорить. Голос его оказался до боли сдавленным, речь медленной, а слова по мере возможности необычайно краткими. Слёзы подступали и к его горлу, но обладатель такой силы предпочитал открывать своё сердце ей одной, а сейчас его оставила даже она.

— Собрать погребальный костёр, — отдал он первый приказ. — Осколки меча найти. Меч перековать. А ты, — посмотрел он на младшего брата с лютой ненавистью, — я отдаю этот мир тебе! — сказал Карла и поднялся с пола вместе с телом Юи. Она висела у него на руках, а окружающие не понимая ни единого сказанного между ними слова, повинно опустили головы.

— Но я же этого не просил… — развёл руками Шин, не понимая, с чего брат так смотрит и говорит.

— А я не спрашиваю, чего ты хочешь сейчас, — гордо сказал основатель. — Она умерла, и больше между нами нет споров, но если ты попытаешься предать меня вновь, то моя рука не дрогнет, как едва не дрогнула с ней! — предупредил Карла и оставил всех, кроме тела Юи и своего законного права на горе вдали ото всех.

***

Туман… Его блёклая пелена первой окутала тело Юи, когда она оказалась в мире, где вот уже шесть лет жил Карлхайнц. Она открыла глаза и сквозь сгустки парообразной завесы увидела толстый ствол раскидистого дерева.

— Что это за место? — поднялась она с земли. Юи посмотрела на свою грудь, обнаружила, что раны нет и присмотрелась.

В тумане кто-то шёл, она практически была уверена, что это мужчина, а совсем скоро узнала силуэт.

— Руки… — сорвалось с её губ имя и ноги сами оторвались от земли. Она сделала всего несколько слепых шагов и замерла. Это действительно был он, живой, настоящий, реальный…

— Ты продолжаешь делать глупости, — сказал он и протянул свою руку. Муками легко улыбался, хотя словами корил.

— Пусть будет так… — прикрыла она рот рукой, зная, что вот-вот расплачется. — Руки! — не выдержала она паузы и бросилась к нему на шею. — Ты живой… Я могу потрогать тебя, это правда ты… — Юи крепко сцепила руки на его шее, боясь отпустить.

— С тобой здесь хотят поговорить… — тихо сказал он и расцепил её пальцы. — Пойдём, нужно как можно скорее решить, что ты будешь делать дальше. Никто не ожидал, что ты поступишь именно так…

«Почему он говорит так, будто речь идёт о шахматной партии, а не о нашей жизни?» — усомнилась Юи в его натуральности и мире, в котором оказалась. Всё здесь казалось мёртвым. Ветер не шевелил листву, вдали виднелся посеревший особняк Руки, и только яблоня выглядела живой.