Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)

Дверь её темницы охраняли те же безмолвные стражи. Но эти были иными… До этого она встречала демонов в красных кожаных кольчугах, быстрых и беспрекословно послушных. Казалось, что верность и повиновение у них в крови. А эти… Этих Комори и заметила-то ни сразу. Первым делом она напугалась; когда среди пустых камер она заметила движение и блеск золотых глаз, то забилась в угол своей тюрьмы и не высовывала носа из тени своего шёлкового платья. Позднее она присмотрелась и разглядела мужскую фигуру. Амуниция её новых стражей была серой, похожей на чешую змеи — влажная, с грязным блеском и мелким рисунком. Из-за этого они сливались во тьме подземелья, но с этого момента Юи поняла, что здесь её не оставили без охраны.

Близился рассвет, однако для Комори он стал роскошью — здесь, что ночью, что днём, дребезжал единственный свет — большой чан возле величественных ступеней со статуями первых демонов, который день и ночь горел ярким почти красным пламенем.

У Юи не было сил плакать или искать выход, возможно, ей что-то подлили в графин с водой, но после того, как она узнала, что здесь не одна, то уснула на голой деревянной койке впервые не пожалев, что её платье — это целое облако ткани, тюлей и прочей дребедени, из которой, оказывается, можно извлечь пользу.

Дверь её темницы заскрипела, когда сутки едва ли отсчитали шесть часов утра, тогда через порог её кельи переступил Кино и набросил на её продрогшие плечи свой красный блейзер.

Юи разлепила свои глаза и уже набрала в грудную клетку воздуха, но юноша прикрыл её рот рукой и позвал за собой.

Кино был сам не свой: печальный, холодный и уставший, похоже, что он играл всю ночь или не сомкнул глаз по другой причине, но Комори не посмела спросить; они просто шли по замку, миновали все возможные залы и вышли к двери, что вела на стены замка. Юноша отворил старую, но по-прежнему крепкую дверь, и прохладный воздух обдул лица непрошеных гостей.

«Для чего мы пришли сюда…» — Юи смотрела ему в спину и молчала, ветер раздувал её пышное красное платье и грозился сбросить со стены, если она посмеет сделать неверное движение.

— Подойди, — сухо сказал Кино, подзывая её к стене; он упирался локтями в крепкую кладку из камней и смотрел куда-то вниз, туда, где обрывались стены замка и на острых, истерзанных временем серых камнях, белым песком лежали останки их самых заклятых врагов. — Здесь умерла моя мать… — заговорил юноша, стоило Юи выполнить его приказ. — Она заняла место моего отца, когда из вашего мира поступили известия о его смерти. Регентство было временным, но она держалась на троне ради меня, а когда через месяц Карла заявил о своих правах, она не выдержала и сбросилась в этот овраг. Вы женщины такие странные создания, я вас не понимаю… — обернулся он вдруг на Юи, и ей стало не по себе. Обида и одиночество выступили на лице Кино, и она впервые чётко осознала, что жертва здесь далеко не она сама. — Он никогда не любил мою мать, никогда не обращал внимания на меня, а она лишь повторяла его имя и ждала каждое полнолуние. Так объясни мне за что?.. За что вы любите таких высокомерных ублюдков и продолжаете следовать за ними? Для вас лучше смерть, чем жизнь без их вечных истязаний?! — Кино повышал голос, и, кажется, отчаяние брало над ним верх. Юи следуя голосу рассудка, сделала шаг в сторону, но вампир расценил этот жест, как ответ на все его вопросы.

— Я не разрешал двигаться! — прокричал он и схватил Комори за шею. В этот же миг Юи повисла животом на серых ограждениях и, не скрывая ужаса, смотрела в страшный овраг, между вековым лесом и их замком, что уходил к самому небу. — Может быть… может быть, стоит прервать твои страдания прямо сейчас? — быстро дышал юноша и сдавливал цыплячью шею Юи. — Зачем заставлять тебя страдать? Ведь рано или поздно ты поступишь со мной точно так же — сбросишься со стен замка моего отца и оставишь меня! — прокричал Кино во всё горло и стая летучих мышей, которая спряталась под стеной замка в ожидании ночи, взмыла в воздух и с писком, накинулась на Юи.

— Нет! — закрылась она руками, болтаясь между жизнью и смертью, уповая лишь на милость Кино.

— Никто не желает оставаться рядом со мной… — выдохся юноша и перебросил Юи обратно на стену. Они оба упали на холодные каменные полы и притихли. — Со мной всегда только мой дядя… — заговорил Кино через какое-то время. — Даже твои основатели слиняли, как только у них появился такой шанс, а меня кормили обещаниями о лучшем мире, обещали, что в мире людей больше не останется вампиров, которые превратили мою жизнь в ад! Я выпустил их… Отец был бы в ярости, но дядя прикрыл меня, ведь я был ещё ребёнком… Сейчас он единственный кому я доверяю, на секунду я поверил, что могу положиться и на тебя, но ты такая же, как и моя мать — эгоистичная, высокомерная и не видящая дальше своего носа, — оскорбил он Юи и гордо поднялся.