Дьявольское биополе

— А, при чем здесь будущее… Сергей Георгиевич, чем меряется длина жизни?

— Прожитыми годами.

— Нет, не прожитыми годами, а счастливыми днями. Сколько их у, человека было, столько он и прожил. Прошли счастливые дни, то, считай, прошла жизнь. Мне двадцать девять. Календарных. А счастливых? Эти два месяца с Валерием. Не знаю, наберу ли еще два месяца из прошлых лет.

— Тем более обидно: если любимый человек уходит, и вроде бы навсегда…

— А память, а пережитое счастье останется на всю жизнь, как родимое пятно.

— Значит, подружек не послушали.

— Анька Ростовцева мне внушала, что любовь — это красивая выдумка. Допустим. Но в жизни полно разных выдумок. И чем это плохо — красивая выдумка?

— Вы говорите о своей любви… А о его?

— Делали такой опыт… Мужчинам и женщинам завязывали глаза и куда-то отвозили. Нужно было сориентироваться, показать часть света… Почувствовать магнитное поле земли. Так вот женщины это делали во много раз лучше мужчин. Как птицы.

— К чему этот пример?

— Женщины ближе к природе, поэтому и любят сильней.

— Хотите сказать, что вы любите его сильней, чем он вас?

— Наверняка.

— Вас это устраивает?

— Не в гастрономе, обвеса не боюсь.

— Так, допустим, с любовью мы разобрались…

— Сергей Георгиевич, все-таки не пойму, зачем спрашиваете про мою любовь?

— Чтобы знать меру вашей искренности.

— Как это… искренности?

— Правду говорите или нет.

— А что, влюбленные врут?

— Любовь, Нина, не только чувство великое, но и слепое. Если бы вы знали, какие турусы на колесах городят мне жены ради спасения своих мужей…

— Жалеют.

— Мужей. А других? Недавно вел дело: пьяный открыл стрельбу из окна по людям и ранил девочку. Допрашиваю жену. Муж был пьян? Что вы, стакан пива и стакан чая. Разбил стекло дулом ружья? Что вы, открыл форточку, чтобы подышать. Стрелял в прохожих? Что вы, пальнул в голубя на балконе, чтобы не гадил… Мужа ей жалко, а девочку не жалко.

— Мне-то зачем и про что врать? Валерий ни в кого не стрелял.

— Кстати, не было ли у него каких-либо странностей?

— Что за странности?

— Назовем это нестандартным поведением.

— Не знаю, не замечала. Разве… Бывает, что сорвется и убежит, как ошпаренный.

— Чем объяснял?

— Вдохновением. Говорил, что увидел цвет, надо закрепить.

— Где это обычно случалось?

— На улицах, раз в кино убежал…

— А, скажем, в квартире или у вас в гостях?

— Нет.

— Еще что замечали?

— Господи, я следила за ним, что ли?

— Имеются в виду странности, привычки…

— Привычки… Он, например, верил в приметы.

— В какие?

— Главная примета — число семь. Валерий считал его роковым для себя.

— Как это понимать?

— Число семь значит семь разных обстоятельств, которые могут с ним произойти. Я-то смеялась, потому что они, эти обстоятельства, яйца выеденного не стоят.

— Все-таки, какие?

— Первое, ему должен присниться страшный сон: якобы на него наваливается многопудовая медуза черного цвета и ему нечем дышать. Или черный осьминог и душит щупальцами.

— Именно медуза или осьминог?

— Обязательно морское, студенистое и черное. Второе обстоятельство: неотвязный человек с соколиным взглядом, который ему встретится дважды или трижды.

— Это все во сне?

— Нет, наяву, где-нибудь на улице или в транспорте. Третье: казенная бумага с орлом.

— Что за бумага?

— Знаете, я и сама не поняла. Четвертое: ночной звонок судьбы.

— Какой, в дверь или телефонный?

— Я не спрашивала. Пятое: вкрадчивый скрип тормозов. Шестое: каменный холодок в сердце. И седьмое обстоятельство: зеленая звезда на бледно-зеленом небе. Вы улыбаетесь, а Валерий боялся их.

— Но почему?

— Потому что я забыла сказать… Боялся он их не по одному, а всех вместе. Поодиночке и сны страшные ему снились, и звонки ночные были, и тормоза скрипели… Валерий говорил, что в тот день, когда совпадут все эти семь обстоятельств, он погибнет.

— Так… Страшный сон, неотвязный человек, казенная бумага, ночной звонок, скрип тормозов, холодок в сердце и зеленая звезда. Все в один день. И правда, испугаешься. Случаем, не потому ли он уехал, что они совпали?

— Нет, уехал из-за другого…

— Хорошо, к этому мы еще перейдем. Нина, а дома вы у Валерия бывали?

— Не раз.

— Расскажите пожалуйста.

— Тоже с подробностями?

— Непременно.

5

— Валерий снимает однокомнатную квартиру за шестьдесят рублей. Ну, пришла я к нему в первый раз… Что рассказывать-то?

— Опишите квартиру.

— Она меня разочаровала. Думала, что увижу там черта в стуле. А в комнате почти нежилая пустота. Тахтушка стоит да один стул. У окна мольберт и краски. На кухне что-то вроде тумбочки с посудой да крохотный холодильник «Морозко». Какой-то приют безработного.

— Вы по этому поводу что-нибудь сказали?

— Удивилась. Валерий объяснил, что все постороннее, всякая мебель и тряпки рассеивают внимание. Я понимаю, телевизор… Но магнитофон-то можно было бы покрутить.

— Что же, и чаем не угостил?

— Чаем… Пир закатил!

— Стола даже нет, говорите…

— Достал из-за тахты ковер два на три ручной работы. Зажег четыре свечи. Потом сделал курицу в духовке особым способом. Вставляют в куриное нутро бутылку из-под «Пепси» — прожаривается до косточек. А знаете, что мы пили?

— Коньяк «Наполеон»?