Диббук с Градоначальницкой

— Во всех этих налетах участвует одно и то же лицо! — сказал Петренко. — Это женщина, и, судя по тому, что я вычитал в полицейских архивах, личность в Одессе весьма известная.

— Женщина? — У Володи потемнело в глазах.

— Я бы хотел, чтобы ты послушал его.

— Не понимаю, зачем. Я тут при чем? — деланно рассердился Сосновский, у которого по-прежнему было темно в глазах. — По-твоему, я знаю всех воровок Одессы?

— А вдруг ты ее действительно знаешь? Если судить по полицейской хронике и по милицейским архивам, она начала промышлять еще во времена Мишки Япончика. А вдруг ты встречался с ней?

— Ладно, идем слушать, — решился Володя. — Куда идти? В Еврейскую больницу?

— А мы, собственно, уже пришли. Он здесь, в клинике при медицинском факультете университета, в хирургическом отделении. Усиленно охраняют этого золотого гуся! Как только поправится, на нары пойдет, за свои нэпманские делишки ответит. За ним следили уже давно, только вот брать случая не доводилось. Теперь представился.

Скоробогатский лежал в отдельной палате, возле которой стоял солдат с винтовкой. Положение Льва Александровича было серьезно, даже высокопоставленные покровители не помогли. А потому ему оставалось лежать и сетовать на судьбу, надеясь, что выздоровеет он не очень скоро, потому что лежать в больнице было все-таки лучше, чем сидеть в тюрьме.

При виде входящих мужчин нэпман нахмурился. Петренко его уже измучил своими придирчивыми вопросами и явным недоверием, а тут еще какой-то второй.

— Вот, рекомендую, — следователь Петренко сделал шутовской жест рукой, — Лев Александрович Скоробогатский, бывший почетный гражданин Житомира, а ныне известный одесский махинатор и будущий почетный постоялец тюрьмы. Сидели бы вы в своем Житомире, Лев Александрович! И вам спокойнее было бы, и нам работы поменьше. Не то что теперь. У нашего афериста прострелено колено и отрезан мизинец на левой руке. Между прочим, кухонным ножом. Неприятно для афериста.

— Вину, между прочим, у нас признает суд, — зло отозвался грамотный Скоробогатский, — так что для вас я — пострадавший от рук бандитов! Вот так вы защищаете мирных граждан!

— А воровать надо было меньше, — добродушно улыбнулся Петренко, — тогда бы налетчики и не пришли.

Скоробогатский заскрипел зубами от злости и буркнул что-то неразборчивое.

— Ну ладно, — махнул рукой следователь, — расскажите-ка нам лучше, кто вас так!

— Мне сто раз говорить? — окрысился нэпман. — Бандитка эта ваша… Она!

— Назовите имя! — потребовал Петренко.

— Татьяна. А кличка — Алмазная.

На Володю было страшно смотреть. Но слава богу, никто и не смотрел.

— Это она стреляла в вас?

— Она самая! Бандиты держали, а она стреляла! Сука такая! — взвизгнул нэпман.

— А где вы с ней познакомились?

— В ресторане «Аккорд» на Дерибасовской. Но я же не знал, кто она такая! Просто не знал!

— Коммерческий ресторан «Аккорд», — пояснил Петренко Сосновскому, — там все зажиточные нэпманы собираются. Цены в нем еще те… На нашу с тобой зарплату не погуляешь! Девица, очевидно, в нем промышляет. Что, в доверие втерлась?

— Втерлась, — вздохнул Скоробогатский.

— А не заинтересовало ли вас, Лев Александрович, с какой стати молодая красивая женщина интересуется престарелым скупердяем? Да еще плешивым? — откровенно смеялся Петренко над пострадавшим нэпманом.

— Я не престарелый! — возмутился Лев Александрович.

— А какой? Вам, если я не ошибаюсь, 53 года уже стукнуло? И вы серьезно думали, что вы так интересны красивой тридцатилетней женщине? Ей, кстати, даже меньше тридцати. С чего же это вдруг? Какие причины так вами заинтересоваться? Не подумали? То-то же! Потому что на себя в зеркало надо смотреть и мозги иногда включать! А не думать, что плешивый старый хрыч интересен красотке Алмазной! — смеясь, Петренко обернулся к Володе. — Она ведь красотка, эта Алмазная, я уже об этом наслышан!

ГЛАВА 13

Иногда мертвые воскресают.

Сомнения Володи Сосновского.

Рабочие фельетоны в редакции.

Разговор с Тучей

— Он показания подписал, — отбросив шутовской тон, повернулся Петренко к Володе. — На сегодняшний день эти показания — самое важное, то, благодаря чему мы не просто сможем ее поймать, но и отправить в тюрьму на долгий срок! Этот тип — единственный, кто выжил. Поэтому он под охраной.

— Уж все подписал. А как поймаете… — нэпман издевательски фыркнул. — Известно, как. Все бандиты по городу как шастали, так и ходют. Ничего-то вы сделать не можете, сколько не хвалитесь!

— Ну, ты полегче на поворотах, герой-любовник, — рассердился Петренко, зло сверкнув глазами на Скоробогатского.

Тот довольно улыбнулся — как кот, наевшийся сливок. Ему было приятно, что слова эти задели следователя, который уже не первый день издевался над ним, как хотел.

— Вы уверены, что в вас стреляла именно женщина? — нахмурился Сосновский.

— Она самая! Как в таком ошибешься?

— Можете ее описать?