Диббук с Градоначальницкой

Банкет в «Парусе»

Остановились отдышаться, только когда Южная была уже далеко. Оба, и Володя и Таня, представляли собой печальное зрелище — перепачканные сажей, в обугленной одежде. Юбка Тани вообще выглядела ужасно.

— В таком виде мы не можем ходить по улицам! — рассмеялся Сосновский. — Нас арестуют, причем обоих. А тебе это совсем ни к чему.

— Ты о чем? — насторожилась Таня.

— Да так, просто… — он отвел глаза в сторону.

— Мне, конечно, все равно, что ты обо мне думаешь, — с достоинством произнесла Таня, прекрасно понимая мысли Володи, ведь она всегда умела их читать. — Но давай сразу расставим все точки над «і». Я больше не занимаюсь криминалом. Я ушла из этого мира, ушла навсегда. А то, что ты слышал… Под моим именем действует самозванка. И я очень заинтересована в том, чтобы ее найти.

— Что ты такое говоришь? — Сосновский как-то по-бабьи всплеснул руками, но на его лице вдруг проступило ярко выраженное облегчение.

— То, что ты хотел услышать, — усмехнулась Таня. — Я ведь прекрасно поняла твои вопросы про оружие. И ты так доблестно спасал меня от милиции! Ну прямо настоящий рыцарь. А ведь на самом-то деле ты думал, что я стала убийцей и снова вернулась к налетам.

— Я так не думал. — запротестовал было Володя, но быстро замолчал — лгать Тане он не умел. Да это было и бессмысленно, все равно она чувствовала правду.

— Конечно думал, — вновь усмехнулась Таня. — Так вот, спешу тебя разочаровать. Это не я. Я не знаю, кто она такая, но я ее найду. Вот увидишь.

— Я рад, — искренне сказал Сосновский, — я боялся.

— Знаю, — Таня кивнула, — так боялся, что с легкостью в это поверил. Но теперь можешь больше не бояться. С криминалом покончено. Алмазная навсегда в прошлом.

— Что же ты делаешь сейчас? — вырвалось у Володи.

— Сейчас я помогаю в расследовании своему другу, — ответила Таня.

Сосновский молчал. Он пытался до конца поверить в то, что она сказала, и осознать это.

— Идем, — Таня решительно повела его по улицам.

— Куда мы? — Было понятно, что Володя спросил просто так, ему было все равно, куда идти, лишь бы с ней.

— Ко мне, — улыбнулась Таня, — я получила комнату. Разве ты забыл, что я вдова героического чекиста?

Начинало темнеть, и в темноте они без труда добрались до нужного дома. К счастью, соседей в коридоре не было.

— Мужской одежды у меня нет, — вслух размышляла Таня, отправляя Володю в ванную, — ну, могу выделить тебе роскошный буржуйский халат. От прежней жизни остался.

Был тот редкий вечер, когда в квартире стояла удивительная тишина. Даже соседка Тани Изольда куда-то исчезла, на ее двери висел замок. Таня подумала, что она осталась ночевать у какой-то из своих подруг, что иногда делала. Честно сказать, сейчас это было Тане лишь на руку.

— Хорошая комната, — сказал Володя, когда Таня вернулась, неся в одной руке кипящий чайник, а в другой тарелку с бутербродами, — и колбаса нэпманская! Кто помог получить ее? Впрочем, можешь не говорить. И так понятно.

— Ну да. Туча, мой единственный друг, — ответила Таня, наливая Сосновскому чай.

В ее халате, с мокрыми волосами он выглядел так по-домашнему, что у нее защемило сердце. Зачем она привела его к себе домой? Этого Таня уже не смогла понять. Просто так получилось, все произошло само собой, так, как и должно было произойти… И она предпочитала не думать об этом, воспринимая случившееся как должное.

— Тебе не кажется, что нам надо поговорить? — спросил Володя, когда с чаем и бутербродами было покончено.

Таня с тоской отвернулась к окну. Поговорить. В этом был весь он! Говорить, выяснять отношения, разбирать по полочкам, делать выводы, оправдывать или обвинять. Зачем? Зачем все это выяснение обстоятельств и отношений, когда судьба так неожиданно столкнула их, и Таня, наверное, впервые в жизни смогла заговорить с ним без мучительных страстей, в кровавые ошметки разодравших всю ее душу? Почему бы не посидеть просто так, вдвоем, в тишине, в этом тепле, просто как два человека, потерявшихся в жестоком, безграничном мире, а потом случайно встретивших друг друга?

Но нет… Сосновский никогда не понимал тишины. Ему всегда нужно было говорить, выяснять. Слова, слова, слова. Таня вдруг поймала себя на том, что ненавидит слова, эти безмозглые инструменты, порой так глупо и несправедливо калечащие людские судьбы.

— Нет, — Таня сидела все еще отвернувшись, — говорить я не хочу.

— Ты не поняла, — в голосе Володи прозвучало какое-то неожиданное спокойствие, — поговорить не о нас с тобой. А о том, что происходит.

— Я поняла, — не оборачиваясь, Таня продолжала смотреть в темное стекло, — нас с тобой не существует.

Сосновский замолчал. Тишина вдруг стала как слоеный пирог. И в каждом слое были скрыты тайные пути для тех слов, которые никогда уже не выйдут наружу.

Тане это показалось странным. Слишком уж не похоже на Володю! Поэтому она с удивлением обернулась. Зрелище, открывшееся ее глазам, заставило ее на мгновение потерять дар речи.