Диббук с Градоначальницкой

Когда Володя вышел из квартиры — после того, как увезли тело, и осмотр места происшествия был закончен следственными органами, — уже рассвело. Ноги сами понесли его на улицу Пастера. Он шел к Тане.

ГЛАВА 17

Ритуал? Секретный комиссар.

Диббук.

Год «Великого перелома»

— Плохо, — Таня обернулась к Володе и отошла от окна, продолжая нервно теребить длинными тонкими пальцами бахрому на шерстяной шали, — очень плохо.

Все то время, что она стояла у окна, Сосновский продолжал поворачивать из стороны в сторону ни в чем не повинную чайную чашку.

День тянулся уже давно, но никто бы не сказал, что уже почти полдень. За окном была серая пелена, сырая, густая, было это похоже на не проходящий рассвет. Это понурое ощущение не наступившего утра убивало настроение, заранее окрашивая весь день в беспросветные серые тона. И Тане хотелось как-то отвлечься от этого настроения — особенно после рассказа Володи.

Еще на рассвете, услышав звонок и открыв дверь, она совсем не удивилась, только посторонилась в проходе, так, словно все время его ждала:

— Заходи.

Вид у Володи был жалкий. Несмотря на закаленные нервы, страшное убийство все-таки произвело на него тяжелое впечатление. И Таня была единственным человеком, кто мог его понять.

Впустив Сосновского в комнату и сняв с него тяжелое, неподъемное пальто, промокшее от промозглого, сырого тумана, Таня отправилась на кухню поставить чайник. И только когда чай уже был разлит по чашкам, Володя заговорил.

Говорил долго, описывая все в мельчайших, ненужных деталях, что видел в квартире на Дерибасовской, постоянно перебивая сам себя и замолкая… Таня не прерывала его. Она очень внимательно слушала, чувствуя, что ему надо дать выговориться, что в данный момент это важнее всего.

Затем, когда Сосновский наконец замолчал, немного успокоился и впился зубами в бутерброд, Таня, пока тоже ничего не говоря, отошла к окну, чтобы обдумать его слова. Сырой туман обволакивал город тягучей слизью, и казалось, что нет ему ни конца, ни края. Редкие прохожие быстро пересекали улицу, стараясь поскорее убраться от непогоды туда, где светло и тепло. Таня вдруг подумала, что туман похож на очень длинную, запутанную нить: пытаешься избавиться от нее, а выходит все хуже и хуже.

Она прекрасно понимала, что ситуация уже вышла из-под контроля. Но в рассказе Володи ее на самом деле беспокоил только один момент: девица в ресторане «Парус» на большевистской гулянке. Она действовала точно так же, как когда-то работала сама Таня, и это ее безмерно напугало. Девица как-то удивительным образом умудрилась скопировать не только имя Тани, но и ее повадки. Было в этом просто что-то мистическое, но прежде всего что-то злое и страшное… Что-то очень плохое, и не только для нее.

Плохим же Таня считала состояние, когда ее лишали спокойствия. Пережить все остальное можно было очень просто, даже заработать деньги она умела, сохраняя спокойствие и уверенность духа. А вот как заработаешь или изменишь что-то, если душа корчится в тревоге, как ведьма на костре?

— Плохо, — уже вслух произнесла она, отходя от окна и нервно теребя шаль, которую накинула себе на плечи, — очень плохо. И знаешь, что в этой истории мне не нравится больше всего?

— Интересно, что тут вообще может нравиться! — фыркнул Володя, но Таня словно не услышала его.

— Мне не нравятся разбитые зеркала.

— А надпись? — удивился Сосновский.

— Кто прочитает надпись, я знаю, — махнула она небрежно рукой. — Мы попросим раввина. Мне не нравятся разбитые зеркала.

— Это ты уже говорила. Но почему? — Володя действительно не понимал, почему это так взволновало Таню.

— Не знаю, — она пожала плечами, — это как-то неестественно, как-то странно. Ну сам посуди: станет убийца думать о такой мелочи, когда пришел убивать? А раньше зеркала были целы! Например, в квартире проститутки. Зачем же их разбили сейчас?

— Ритуал, — пожал плечами Володя.

— Какой именно ритуал, с чем связан? — Таня в волнении ходила по комнате. — Ясно, что это ритуал из каббалы. Надпись плюс камни. Все это похоже на завершение чего-то… Завершение пути, например. Но почему — зеркала? И кто их разбил — убийца?

— Злой дух, — попытался съехидничать Сосновский.

— Может, и так, — серьезно ответила Таня, — злой дух. В любом случае чаще всего в каббале заклинают злых духов. Только вот в чем главный вопрос: в кого он вселился — в красного комиссара или в убийцу?

— Ты сейчас что-то очень странное сказала, — уже серьезно посмотрел на нее Володя.

— Я по опыту знаю, что очень часто жертва виновата не меньше, чем убийца. А иногда и больше.

— Пусть так. Но это не снимает вопросы.

— А любое расследование и есть вопросы, — перебила его Таня, пожав плечами. — Особенно, когда это убийство.

Сосновский наконец оставил в покое чайную чашку и задумчиво смотрел куда-то в потолок.

— Первое, что надо сделать, это поговорить с мадам Зоей, — рассуждала Таня, — именно из ее заведения пришли новые девицы. Может, девица, которую мы ищем, маскируется под проститутку?

— Думаешь, она причастна к убийству? — спросил Володя.