Дидро и цивилизация России

Александр Иванович Казарин в статье 1958 года вновь писал об обольщенном Екатериной II философе, который питал необоснованные иллюзии в отношении Семирамиды Севера[47]. Правда, на этот раз Казарин уже находил у Дидро основательный интерес к России и к Петербургу в частности. Автор также справедливо заметил, что Дидро не стремился расширить круг общения с русскими людьми во время пребывания в Петербурге. Как известно, у философа не появилось желания лично познакомиться с А. П. Сумароковым, Д. И. Фонвизиным, А. П. Лосенко, он нигде не упомянул о писавшем его портрет Д. Г. Левицком. В это же время другие авторы могли с легкостью утверждать вопреки фактам: «Русские ученые избрали Дидро членом Академии наук. Живя в России, он близко сошелся с ними (курсив мой. – С. М.). Уезжая на родину, Дидро увозил с собой веру в высокое предназначение русского народа и его науки»[48].

В 1960 году Казарин выпустил две книжки, посвященные экономическим и социально-политическим взглядам Дидро[49]. В них содержатся главы о поездке философа в Петербург. Они примечательны тем, что здесь речь идет о «плане экономического и политического преобразования России», выдвинутом Дидро в беседах с Екатериной II и в сочинениях, написанных после возвращения из Петербурга. В частности, автор заметил, что Дидро допускал возможность использования Россией опыта европейских стран на пути цивилизации. Верная постановка вопроса не всегда приводила автора к обоснованным выводам из-за его стремления радикализировать, «выпрямить» взгляды Дидро, видеть в нем последовательного республиканца и врага сословного строя. Кроме того, Казарину оставались неизвестными тексты философа, написанные для «Истории обеих Индий» Рейналя.

Из всех работ указанного периода на тему «Дидро и русская культура» выделяется авторской эрудицией статья академика Михаила Павловича Алексеева (1896–1981), написанная в 1948-м, но опубликованная десятью годами позже[50]. В частности, лишь Алексеев осмелился дать полную ссылку на статью Ж. Порше о русских книгах, принадлежавших Дидро[51]. Как о реальном факте Алексеев упоминал об обеде петербургских литераторов у графа Г. Г. Орлова, на котором у Дидро состоялась беседа через переводчика с поэтом В. И. Майковым. Этот факт, опирающийся лишь на устное предание, приводил впоследствии и Б. Г. Райский.

Свои наблюдения и выводы академик Алексеев развил в статье «Дидро о русской литературе»[52], вышедшей уже после смерти автора. Здесь он обратил внимание на широту интересов французского философа, который «не пропустил ни одного сколько-нибудь важного вопроса для лучшего уразумения общей государственной системы России и ее общественной структуры»[53]. Особую сосредоточенность Дидро на вопросах культуры и литературы Алексеев объяснил привычным, «профессиональным», интересом, но также сделал глубокое замечание о том, что наличие в стране «поэтов, скульпторов, художников, ораторов» являлось для Дидро важнейшим показателем ее общей культуры. Таким образом, исследователь вплотную подошел к постановке вопроса о связи культуры и «цивилизации», который Дидро решал на примере России.

250-летний юбилей Дидро вызвал появление ряда научно-популярных изданий в начале 1960-х годов. В частности, вышла книга Алисы Акимовны Акимовой «Дидро» в серии «Жизнь замечательных людей». Книгу завершает глава о путешествии философа в Россию[54]. Двуличная коронованная обманщица – Екатерина II и мудрый просветитель Дидро, утрачивающий свои иллюзии в отношении просвещенной монархини, – такими предстают главные герои главы в изображении автора.

Владимир Иванович Моряков, писавший о влиянии «Истории обеих Индий» Рейналя на А. Н. Радищева, лишь мимоходом сообщил о том, что в «Истории…» Дидро принадлежат 400–500 страниц, которые значительно радикализировали характер этого популярного издания. Моряков посчитал, что для его исследования факт соавторства Дидро не имеет принципиального значения[55]. Такой подход затушевывал важный вопрос о влиянии россики Дидро на Радищева.