Диего Марадона. Автобиография

И англичане снова начали атаковать. И всегда по левому флангу, поскольку они видели, что происходит: Барнс всегда был с Джусти или с Энрике, который подбежал, чтобы помочь. Мы не могли остановить их. Тут же происходит нечто, очень похожее на второй гол, обратите внимание. Негро Барнс пробивается, бежит в центр, мяч попадает в нашего Энрике и взлетает… Он летит мимо Пумпидо и падает, слова ракета, на вторую отметку. И тогда начинается новая игра Бога, затылок Бога. Баск Олартикоэчеа словно голубь летит в ворота и достает его, не спрашивайте меня как, но он достает мяч.

Он спасает нас всех, спасает Билардо. Что случилось бы, если бы мяч оказался в воротах? Что сказали бы об ошибках Негро? Должен был играть Клаусен, все это поняли.

К счастью, Беннасюр сочувствовал нам. И не дал дополнительное время. Обратите внимание, он остановил игру раньше 46 минут.

Я как сумасшедший побежал к скамье и по пути встретил всех, кого любил больше всего: Галиндеса, Тито Бенроса, Молину, Синьорини. Я поздоровался с Ходдлом, которого знал еще с «Тоттенхэма». Все прошло отлично, никаких упреков. Но на поле началась настоящая свалка, фотографы, все обнимались… Тано Форте из El Gráfico попросил, чтобы я поцеловал свою футболку. И именно эта фотография стала обложкой моей книги «Я – Эль Диего». Лучший снимок, который можно было выбрать. Это был невероятный момент, мой момент.

По пути в раздевалку какой-то англичанин, думаю, Ходж, попросил меня поменяться футболками. Я согласился, и мы поменялись. Потом должны были прийти еще другие игроки и сделать то же самое, и кто-то даже отправил им несколько моих. Поэтому я и говорю, что между нами и англичанами о войне не было и речи.

Как сейчас помню его выпученные глаза, белые зубы и хохот: «Все поздравляют его, но пас-то сделал я! Я ему дал мяч!»

На допинговом контроле могли быть неприятные моменты, но ничего не случилось. Мы вышли, напевая песни с Негро Энрике и Тата Брауном, и встретили трех англичан. Я хорошо помню Бутчера, потому что он был самым разгоряченным из всех и это он ударил меня по лодыжке во втором тайме. Сначала он изобразил гол, ударив себе пальцем по голове, потом поднял кулак, спрашивая меня, кулаком ли я ударил по мячу. «Головой, старик, головой», – ответил я, запуская руку себе в волосы. На этом мы и остановились. Хоть я и знаю, что Бутчер говорил и до сих пор говорит то же, что и Шилтон. Я думаю, это был единственный неприятный момент. Потому что с остальными, кого я встретил, все шло прекрасно, и никто не сказал мне ни слова.

Когда мы вернулись в раздевалку и к нам пришли поздороваться и поздравить, Негро Энрике впервые сказал фразу, которая осталась в истории, наравне с моей «рукой Бога». Как сейчас помню его выпученные глаза, белые зубы и хохот: «Все поздравляют его, но пас-то сделал я! Я ему дал мяч!» Красавчик Негро! Во всех смыслах. Как игрок, но особенно как человек.

И также я помню, как в раздевалке после игры меня целовали. Целовали с любовью, правда. В тот момент я почувствовал себя лучшим футболистом в мире. Вальдано сказал мне:

– Диего, после случившегося сегодня ни у кого нет сомнений, что ты – не лучший игрок Кубка, а лучший игрок в мире.

Это должно было произойти. После таких двух голов я чувствовал, что Платини, Зико и Румменигге остались далеко позади.

Мы пошли в душ, и я продолжил говорить об игре с Бурручагой и Вальдано. Что когда я столкнулся с Ридом, я увидел, что рядом со мной бежали две голубые майки. Одна Бурручага и другая Вальдано. Я объяснял Вальдано: «Но ты бежал немного впереди, и в отличие от Бурру ты просил передать мяч. То есть, получается, ты отвлекал меня?»

Тут Вальдано выключил сначала свой душ, а затем и мой, я стоял весь намыленный, когда он посмотрел на меня раздраженным взглядом и сказал:

– Прекрати, прекрати, прекрати.

– Что с тобой, сумасшедший? Да, да, ты отвлекал меня, и я тебе благодарен. Если бы ты не оказался там, Фенвик не задумывался бы бежать за тобой или остаться при мне и атаковать мяч, понимаешь? Фенвик мог бы тебя обмануть, поэтому я всегда держал мяч наготове, чтобы он сомневался, собираюсь ли я дать тебе пас или продолжить один. Поэтому он не мог меня остановить, понимаешь Хорхе?

В тот момент Хорхе утратил свою вежливость и серьезность. Он крикнул: «Иди к черту! Мне надоело, я не буду больше мыться. Ты издеваешься надо мной. Не может быть, чтобы ты все это предвидел, не может быть!»

А я вам говорю, я клянусь, что видел. И клянусь, что это мне помогло: если б не Хорхе, Фенвик оказался бы со мной один на один и сфолил бы далеко от моей зоны. И тогда я бы сделал пас Вальдано, и мы бы оба тянулись руками за мячом с Шилтоном.