Диету не предлагать

– «Секс на пляже»?! Так там же водка! – ужаснулась я, вспомнив, что именно от этого напитка всегда хмелела быстро и необратимо. Не знаю почему. На коньяк, да даже на ром или виски такой реакции не было, а вот водка с ликером – это привет внутренней бунтарке Нике. – Ты же сказал, местное вино…

– Арак – это и есть вино… Сорока пяти градусов. Из риса.

Это было последним, что я помнила связно. А потом… Тамтамы зазвучали как-то слишком призывно. Ноги захотели танцевать… А Макс был рядом.

На небе серебряным блюдом висела умопомрачительно красивая, невероятно близкая луна. Тишину разбавлял лишь шелест волн. Пляж. Губы. Много губ. Они, чуть обветренные, горячие, танцевали на моей шее, ключицах, плечах. И взгляд Макса, тяжелый, жадный, грешный, обещающий.

Мое тело отзывалось на его ласки, вспыхивало от наслаждения там, где пальцы касались кожи. Обещание удовольствия. Оно рождалось внизу живота, тянуло.

Последняя яркая вспышка воспоминания – это его ладонь на моем обнаженном бедре, и мысль, что водку с ликером мешать не стоит… А потом – темнота.

Рассвет встретил меня прохладой, песком, воплем чаек и… пледом, которым я оказалась укрыта. Рядом лежали мои туфли, юбка, топ, лифчик.

Я заглянула под плед. Потом завертела головой. Утро, судя по всему, раннее. Лучи солнца еще только-только разрезали сумрак неба на полоски света. Если бы я была в одежде, то сполна насладилась бы зрелищем, а так… Я поспешно надела лифчик и топ, а потом, едва натянула на себя мокрую – б-р-р, бодрит – красную ткань в белый горох, как сзади прозвучало насмешливое:

– Уже уходишь?

Я подпрыгнула от неожиданности и резко повернулась.

Макс стоял в закатанных до колена джинсах с двумя бумажными стаканами кофе в руках.

В нежных лучах восходящего солнца, посреди розоватого песка пляжа он казался сошедшим с плаката киногероем.

– Я подумал, что ты от него не откажешься… – мне протянули напиток.

– Спасибо, – прошелестела я и быстренько уткнулась в свой стакан.

Было дико стыдно. Стыдно оттого, что ничегошеньки не помню о случившемся ночью, оттого, что стою здесь, на пляже, полумокрая и слегка подмерзшая, оттого, что сейчас я наверняка выгляжу растрепанной и помятой.

Отхлебнув кофе, я задала самый идиотский из вопросов:

– Слушай, как ты умудряешься все вот это… – и кивнула на плед. Да уж, голова, в отличие от тела, еще не проснулась и отказывалась соображать. Формулировать мысли нормально – уж точно.

– Что? – не понял Макс.

– Плед, мой номер телефона: ты так быстро нашел меня и свою сумку…

– А-а-а… – облегченно выдохнул блондин. – Плед мне одолжили хозяева пляжного бара, в котором ты вчера так зажигательно танцевала. Кстати, его нужно будет вернуть, – тоном заядлого скряги добавил Макс. – А номер телефона… В боковом кармане сумки у тебя была пара визиток некой Илларионовой Ирины Олеговны. Признаться, я подумал сначала, что это ты и есть. Но, позвонив, быстро выяснил, какая девушка недавно улетела на Бали…

Он уверенно и широко улыбался, отхлебывая кофе, будто мы стояли в деловых костюмах в бизнес-центре. А я… я прятала лицо в стаканчик.

Но все же горячий напиток закончился, и мне пришлось расставаться со своим единственным укрытием.

– Я провожу тебя до отеля, – подхватив плед и встряхнув его от песка, сказал Макс.

Причем так сказал, что стало ясно: не предложил, а поставил перед фактом. Мы прошли по пустому пляжу, заглянули в бар и вернули плед. А потом, выйдя на улицу, где, несмотря на ранний час, уже сновали машины, Макс поймал такси. Все это время мы молчали. Я – не зная как себя вести, Макс – задумчиво смотрел на меня, но отчего-то не спешил заговорить первым.

Выяснилось, что от пляжа до моего отеля ехать совсем ничего.

Макс оказался кавалером основательным и в процессе провожания холлом отеля не ограничился. У порога номера, взявшись за дверную ручку, я обернулась в нерешительности. Сделала шаг, чуть привстала на цыпочки, чтобы поцеловать на прощание и… Вместо легкого касания губ случился шквал. Меня притянули к себе, буквально перенеся через порог, и прижали спиной к обоям.

Настойчивые губы, движение языка. Это нельзя было назвать поцелуем. Меня буквально смело, выбив из легких воздух, а из головы – даже намек на связные мысли.

Макс прижался еще теснее. Его руки начали своей неспешный танец по моему телу. Губы, чуть обветренные, твердые и нежные одновременно, сводили с ума. А наглый язык вторгался в мой рот, лаская, дразня, пробуя, искушая.

Я чуть прикусила его нижнюю губу, включаясь в игру, отдаваясь прикосновениям. Внутри было легко. Невероятно легко и свободно.

Этот поцелуй заводил, будоражил, пронзал от кончиков пальцев до корней волос желанием отдавать и обладать, пить прикосновения, тяжелое мужское дыхание.

Я закинула ногу на его бедро и тут же почувствовала, как меня подхватила сильная рука. И еще кое-что почувствовала. Такое конкретное твёрдое мужское намерение.

– У тебя есть… – договорить «презерватив» не успела.