Диету не предлагать

– Привет, – Игорь был собран. Совсем как пенал первоклашки первого сентября.

– Привет, – эхом откликнулась я.

– Прошло три дня. Я хочу знать. Ты согласна быть со мной? – спросил он и, выдержав паузу, добавил: – Ты выйдешь за меня?

Я задумалась. Действительно задумалась. Вот она, тихая жизнь без навязчивых журналистов, оголтелых поклонниц, сюрпризов за дверью и откровений на стенах твоего подъезда. Просто сказать «да». Закрыть глаза, притвориться, что забыла и простила. И меня ждет спокойная жизнь. Спокойная. Прямо как в склепе. Рутина, которая затянет, из которой не выбраться.

А может, просто дело в том, что я не любила Игоря? Встречалась, потому что вроде как все встречаются, а он – красивый, поначалу галантно ухаживавший, интеллигентный… Список достоинств был длинным. Вот только перечеркивал его штамп «кобель». Красный такой, поставленный от души, так, что оттиск вдавился в бумагу. И эта надпись перекрывала для меня все его достоинства.

Или причина в другом? В наглом, сумасшедшем, блондинистом другом? В том, чью улыбку и голос я не хотела забывать, предавать, терять? Я не знала, сколько мы будем вместе. С его бешеным графиком гастролей, выступлений, с журналистами и фанатами, кажется, со всем миром, который против нас. Но Макс поверил мне там, где Игорь наверняка бы проверил с десяток раз.

– Нет.

– Что?

– Мой ответ «нет», – отчеканила я.

– Ах ты…

Все же он не сдержался, высказавшись от души. Но переплюнуть тех, кто расписал мой подъезд, все равно не смог. Правда, под конец сумел-таки задеть фразой:

– Жаль не согласилась. Я бы твою квартиру загнал…

Нажала на отбой. И добавила еще один номер в черный список.

Я шла по парку, думая, куда податься. И поняла, что единственная, кого журналисты точно не вычислят – это Соня. Вот только согласится ли она? Не мучаясь неизвестностью, я набрала ее номер и спустя час уже сидела у нее на кухне. Соня оказалась хозяйкой хоть и безалаберной, зато радушной и, главное, согласилась меня приютить на недельку. На более длительный срок я не загадывала.

Сашке я написала, что ей пока лучше пожить у родителей. И едва я почти успокоилась, как судьба подкинула сюрприз: Игорь нарисовался на Сонином пороге. Я выслушала из-за стенки душещипательное признание в любви от бэушного. Аж всплакнула, услышав знакомые фразы, а потом благодарным зрителем вышла из кухни, чтобы поаплодировать. Все же роль раскаявшегося возлюбленного, предлагающего руку и сердце, с каждым разом выходила у него все лучше.

Вот только актер признанием его таланта не проникся. Зато Соня, которая все поняла правильно, не упустила шанса исполнить свою мечту и доложить люлей, которых в первом спарринге не выдала.

Игорь, зажимая нос, покинул нас так стремительно, что скорости старта позавидовал бы и «Союз-Аполлон», выходящий на орбиту.

– И чего ему неймется? – вздохнула я.

– Может, он привык жить, ни в чем себе не отказывая? Потому решил совместить приятное с полезным: постель и выгоду. У тебя – квартира, у меня – отец-бизнесмен. Правда, папа сейчас расширяется, и все деньги у него в обороте, но это уже детали…

Соня рассказала о своих родителях и шебутном брате, недавно подбившем ее купить камеру. Дескать, делать хорошие снимки на айфоне уже не модно. Нужна зеркалка. На что я, дочь фотографа, фыркнула. Качество снимков не столько зависит от камеры, сколько от умелых рук.

Помню, как папе на квартирнике одна гостья заявила, что у него хорошие кадры только потому, что он фотографирует на «Никон». Папа тут же влет ответил, что у дамы прекрасные омлеты, видимо, только потому, что она жарит их исключительно на сковороде «Тефаль», а вот на обычной наверняка получается сущая гадость.

– Много ты понимаешь, – не сдавалась Сонька. – Я, между прочим, за эту камеру пятьдесят тысяч заплатила.

– И как? – ехидно поинтересовалась я. – Помогло?

– Не очень, – вынуждена была признать блондинка. – У меня все то синее, то размытое, то…

– Давай. Неси свою зеркалку сюда, сейчас посмотрим, что там у тебя.

Делать было все равно нечего. И хотя разбиралась я в зеркалках не так, как отец, но все же…

А потом убедилась в верности отцовской фразы про мажоров, которые покупали себе дорогие камеры, не умея нормально пользоваться даже «мыльницей»: фото вышло косо, ракурс съехал вверх, правила – для лохов, физика – для всех.

У Соньки даже баланс белого и резкость не были настроены. А светочувствительность – зашкаливала. Копалась я в тушке «Никона» долго и с упоением, пока меня не прервали. Правда, не деликатным покашливанием, а прямо-таки громогласным чихом и звучным сморканием.

Соня стояла, прижимая одноразовый платок к носу.

– Нфу, фто там? – осведомилась она.

– Ничего непоправимого, – бодро ответила я, вставая. Расставаться с камерой не хотелось, и я поинтересовалась: – Что ты там хотела запечатлеть?

– Себя, – как само собой разумеющееся ответила блондинка.

– Тогда давай лучше я тебе сниму, – предложила я.

– Только сними меня красиво, – подколола Соня.

– Не бойся, я знаю, где на камере кнопка «шедевр», – усмехнулась я в ответ.