Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана»

Губы еще горели от грубого поцелуя… Намекали, что Французская дура сегодня снова чуть не умерла, и что будет завтра – неизвестно. А Демон – вот он, живой, теплый, настоящий, взволнованный… и даже к златокудрой стерве, если не врет, не прикасался. Окончательно утратив силу воли, я запустила грязные пальцы в жесткие волосы и потянула Андрея к себе. Вид у мужчины был совсем огорошенный: смена моих настроений его изрядно достала.

Лес вокруг исчез, молочная дымка обступила плотным уютным кольцом. Карпов не спешил поддаваться требовательному движению, но обжигал взглядом. От Демона шел такой жар, что скользнувший по ноге холод вызвал дрожь. Я вся съежилась и дернула бедром, пытаясь стряхнуть ползущее по нему ощущение льда.

Тысяча игл впилась в левую ногу, пронзив невыразимой болью. Позвоночник изогнулся в причудливую дугу; рот начал исступленно заглатывать воздух. Судорожно растопырив пальцы, я освободила голову Андрея. Голос не подчинялся… Изо рта вышел лишь хриплый стон:

– Змея…

Сознание погрузилось в пучину бреда, замешанного на агонии. Ночь окрасилась зелеными вспышками. Меня вырвали из грязи знакомые сильные руки и понесли прочь из проклятого леса.

Прижатая к горячему телу, я ловила в одурманенной ядом голове обрывки мыслей. В основном про то, какой неподходящий момент для смерти выбрала дура-Судьба.

Глава 23. Великие дары

С силой пнув тяжелую дверь, Карпов влетел в медицинское отделение и сгрузил меня на первую попавшуюся кушетку. Уютная дымка туманного вечера сменилась режущим глаза больничным светом. Едва горячие руки оторвались от кожи, вернулась нестерпимая боль.

– Противоядие от желтого гремучника, Мари, – хрипло бросил профессор в мрак раскрытого кабинета.

– Есть только универсальное, от местных змей… В нашем лесу не водятся гремучники, – полусонно забормотала наставница, появляясь в проеме.

Стиснув зубы, Карпов достал из кармана тонкий жгут рыжеватого цвета и бросил на металлический поднос. В свете больничной лампы кожа змеи отливала золотом.

– А теперь убеди меня, что это не желтый гремучник.

– Давно? – голос в миг проснувшейся госпожи Пламберри прозвучал серо, безнадежно.

– Минут десять в запасе…

Зрение затуманилось, язык совсем не подчинялся. Надо мной мельтешили размытые тени, по мышцам электрическим током гуляла боль. Сердце начинало пропускать удары, сознание норовило нырнуть в темноту… В ушах гудело, будто я тонула в густом желатиновом растворе.

– Андрей! – прорезал желейный кокон сиплый возглас. – Придется по старинке. Нужно перехватить…

– Плохая идея.

Резким движением с меня сдернули юбку и рванули рубашку так, что перламутровые пуговицы сушеным горохом посыпались на пол. Оставшись в одном белье на холодной кушетке, я мысленно согласилась с Демоном – очень, очень плохая! Взволнованный шепот проговорил незнакомую формулу, и вверх по ноге поползло тепло. Оно пощекотало бедро, разлилось по животу и остановилось где-то под ребрами.

– Нашел. Мари, я не смогу его достать, – голос Карпова сделался глухим и безжизненным. – Я не стану дробить ей ребра на живую.

– Как будто есть варианты! – нервно рыкнула моя наставница. – Усыпить ее нельзя, с обезболивающим не успеем...

– Сам знаю. Но это не лечение, а пытка. От болевого шока девчонка сойдет с ума раньше, чем яд отравит сердце.

– Ты же знаешь, что сама я не смогу, – прошептала Мари.

– Высшая магическая хирургия – не моя специализация.

– Но ты делал это однажды.

– И тогда это не принесло успеха.

Бледный и уставший, Карпов затравленно посмотрел на нее.

– Ты не всемогущий! У Эмилии не было шансов, – на плечо закапали горячие слезы. – Эту девочку ты можешь спасти...

Кажется, Мари схватила его за плечи и сильно тряхнула.

– Андрей!

– Неси, – еле слышно выдохнул Демон.

Сквозь пелену бреда я ощутила неспокойное дыхание на своей шее. Он наклонился очень низко и заговорил в самое ухо:

– Знаю, ты не слышишь меня сейчас, пигалица. Но я все помню. Как обещал, что никогда тебя не обижу. По всему выходит, что я наврал, трусиха. Я должен сделать тебе очень больно. Видит Бог, я бы все отдал, чтобы забрать этот мрак себе. Терпи из последних сил, поняла? Ты должна выжить, – холодный лоб уткнулся в висок, аромат полыни выдернул сознание из небытия. – Ты мне нужна. Без тебя я не…

Послышались шаги приближающейся госпожи Пламберри, и Карпов затих и резко распрямился. Звякнули инструменты, мелькнула голубая вспышка. И с хриплым «Прости» мое тело погрузилось в омут раздирающей боли, какой я в жизни не испытывала. Рот не повиновался и не давал кричать, но все естество вопило от ужаса.

Разум метался, пытаясь уйти из искалеченного тела. Но упрямый краешек сознания зацепился за настоящее. В голове многократным эхом повторялись последние слова. Они удерживали меня в этом мире и не позволяли сойти с ума. А потом в голову пришла спасительная темнота.

…Проснулась я от покалывания в ногах и руках. Они так сильно хотели снова шевелиться, что ради этого разбудили свою хозяйку. В больничном отделении было сумрачно, кто-то выключил все лампы кроме одной, самой дальней.