Дикая ночь

В общем, я не сделал никаких ошибок. Но Босс меня нашел. Раньше мы с ним никогда не виделись, но он знал, где меня искать. А если это удалось Боссу, то…

Я закурил сигарету, сразу смял и откинулся на подушки.

Босс — это особый разговор. Он не в счет. Я не сделал никаких ошибок и не собирался их делать. Не только в том, как выполнить работу, но и как замести следы. Потому что, как был гладко ты все ни сделал, все равно можно на чем-то засыпаться. И лучший способ «сгореть» — это попытаться попросту сбежать. Боссу не понравится, если ты провалишь дело. Если они тебя не достанут, то он достанет.

Значит… Меня клонило в сон.

Никаких ошибок. Не расслабляться ни на минуту. Никаких болезней. Используй их всех — миссис Уинрой прямо, а других косвенно. Пусть они будут на твоей стороне. Пусть они на сто процентов убедятся, что я не могу сделать то, что я должен сделать. Боссу совсем не обязательно за мной присматривать.

Они будут за мной присматривать. Они все будут следить, все ли я сделал правильно… все будут следить… всегда… и я…

…Они толпились по обеим сторонам этой узкой темной улицы, одинокой и темной улицы. Они занимались своими делами, смеялись, болтали и наслаждались жизнью; но в то же время они следили за мной. За тем, как я выслеживаю Джейка, а Босс выслеживает меня. Я обливался потом, я не мог перевести дыхание, потому что слишком долго пробыл на этой улице. А они шли за мной, проходили между мной и Джейком, но никогда не смотрели на Босса. Они хотели меня, МЕНЯ. И… я чувствовал во рту вкус угольной пыли, я слышал, как трещат подпорки в шахте, лампа на моем шлеме начала мигать, и… я схватил одного из ублюдков. Я схватил его или ее, мы перекатывались и кричали…

Она была на моей кровати. Она лежала подо мной, пригвожденная моим телом, и я вжимал костыль ей в горло.

Я заморгал, глядя на нее и пытаясь вырваться из сна. Я воскликнул:

— Господи, малышка! Никогда больше…

Я отбросил в сторону костыль, и она снова начала дышать, но все еще не могла сказать ни слова. Она была слишком испугана. Я взглянул в ее огромные, расширенные глаза — они следили за мной — и с трудом удержался от того, чтобы ее ударить.

— Выкладывай! — рявкнул я. — И поживее. Что ты здесь делала?

— Я… я… я…

Я ввинтил ей в бок кулак и как следует нажал. Она задохнулась.

— Говори!

— Я… я… волновалась за тебя. Я испугалась, что… Карл! Не надо…

Она стала бороться, и я налег на нее всем телом. Я держал ее, ввинчивал кулак, и она стонала и хватала ртом воздух. Она попыталась схватить меня за руку, и я нажал сильнее.

— Не надо!.. Я никогда… Карл, я никогда… Так нельзя… Карл! Карл! Ты не должен… Я хочу ребенка, и…

Она перестала меня упрашивать.

Просить было больше не о чем.

Я посмотрел вниз, прижав к ней голову, чтобы она не могла проследить за моим взглядом. Я взглянул и быстро закрыл глаза. Но я не смог удержать их закрытыми.

Это была ножка ребенка. Совсем маленькая ступня на крошечной лодыжке. Она начиналась сразу над коленом — вернее, в том месте, где у нее могло быть колено, — маленькая лодыжка толщиной в большой палец… лодыжка и ступня ребенка.

Пальцы сжимались и разжимались, двигаясь в такт ее телу…

— Карл… О, Карл! — прошептала она.

После долгой паузы — мне показалось, что она была очень долгой, — я услышал, как она сказала:

— Не надо. Прошу тебя, не надо. Все в порядке, Карл… Пожалуйста, Карл… Не плачь больше…

Глава 5

Мне не скоро удалось заснуть, и через полчаса я проснулся снова. Совершенно измученный, но с таким чувством, словно спал несколько часов. Вы знаете, как это бывает. И так продолжалось всю ночь.

Когда я проснулся в последний раз, было уже половина десятого и в комнате светило солнце. Оно горело прямо на моей подушке, и лицо у меня было горячим и мокрым. Я быстро сел и схватился за живот. От солнца, внезапно ударившего, мне в глаза, меня начало мутить. Я сомкнул веки, но свет никуда не уходил. Он оставался где-то внутри, на изнанке век, в его лучах плясали тысячи маленьких предметов. Крошечные белые фигурки, похожие на цифру семь, танцевали, извивались и кружились передо мной.

Я сел на край кровати, держась за живот и раскачиваясь взад-вперед. Во рту я чувствовал вкус крови, соленый и едкий, и думал о том, как это будет выглядеть при солнечном свете — все пурпурно-желтое и…