Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Ну, во-первых, я не знала, куда мне идти. Невозможно мигом переместиться из одной энергии в другую – Мосты соединяют лишь родственные им силы. Грубо говоря, между точками огня – огненный мост, между точками воды – водный. Это если грубо. И нужно постоянно переходить с Моста на Мост – а мне моя дорога неведома. А во-вторых – я пробовала так делать лишь однажды, и тогда это отняло много сил. Сейчас же у меня был четкий след – энергии запоминают тех, сквозь кого они прошли, и кто прошел сквозь них. Так что я шла на вас и ошибиться не могла.

- Замечательно, - Атеа чуть сощурилась, - Значит, это о тебе говорил тот чудак… Ну, все лучше, чем стая темных духов у двери.

- Какой чудак? – Мара склонила голову к плечу, внимательно глядя на нее.

- Здесь живет дух – не дикий. Он наверху – это он сказал нам, что скоро здесь будет гость. Почуял тебя, видать, - Даэн задрала голову, но наверху не слышалось ни шороха.

- Дух? – Мара ошеломленно покачала головой, - Быть того не может! В Ночь Сна все духи, кроме диких, уходят к Бессмертному и…

- А этот не ушел, - пожала плечами Лебедь, - Ишь, какая находка. Самовольничает, негодяй. Бормочет чушь какую-то все время, то хохочет, то скулит. В общем, ты бы потолковала с ним, госпожа колдунья, а то он подозрительный уж больно. Спать не хочет, в лес нас не пускает, глупости какие-то все время говорит – а дальше-то все может еще хуже обернуться! Кто же их, юродивых, знает…

Ярость Даэн, так долго и тщательно сдерживаемая, уже готова была выплеснуться, когда тихий смешок откуда-то сверху привлек их внимание. Тот-кто-играет-со-светом мягко спускался с балки на балку, чуть покачиваясь и двигаясь то плавно, то резко.

- Веселая та-у-кого-золотые-волосы. Не смотри на нее, та-у-кого-наша-кровь. Она всего лишь играет, - дух спустился вниз и медленно подошел к Маре. Долго смотрел ей в глаза, долго-долго, и не шевелился – и ведьма так же замерла рядом с ним, не отводя взгляда. Эти минуты растянулись в вечность, пока дух вдруг не упал ей на руки, вцепляясь в ее рукава и сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Мара осторожно поймала его, прижав к себе, а тот-кто-играет-со-светом плакал и тихо-тихо просил, - Забери меня, отведи меня домой. Отведи меня домой… Пожалуйста, забери…

Ведьма посмотрела на Даэн, и в глазах у нее Птица увидела такую боль, что горло будто невидимым кулаком сжали. Даже Атеа притихла, как-то мгновенно изменившись в лице и ныне испуганно глядя на Мару круглыми глазами.

- Побудьте здесь до рассвета, - Мара бережно подняла духа на руки и направилась к потоку тусклого света, тоненькими ниточками тянущегося из разбитого окна, - Ночью там опасно – как и всюду за пределами этих стен. Какими бы ветхими они ни были. А утром я пойду с вами. Покуда же – не мешайте мне.

Даже Лебедь не посмела возразить ей. В доме что-то изменилось, и Даэн знала – сейчас будет твориться волшебство. Тихое, невообразимо сложное – и в то же время настолько незаметное, что завтра никто уже о нем и не вспомнит. Разве что душа, сейчас лежащая в светлых тонких руках, укрытых темно-зелеными рукавами.

Меред осторожно взяла Атеа за локоть и отвела ее к дальней лавке. А Даэн так и стояла, ощущая, как в сердце натягиваются тонкие струны, отзываясь на пока еще невидимую ворожбу. А потом Мара начала петь. И даже во мгле на границе Мертволесья стало легче дышать.

========== Глава 20. Цена Крыльев ==========

За окном заунывно плакал ветер, и как бы Атеа ни пыталась не обращать на это внимание, а на душе с каждой минутой становилось все паршивей. Треклятая Даэн запретила разжигать даже лучинку, а потому темнота наползала со всех сторон, грозя раздавить их собой. Возможно, в этом запрете и был смысл – но Атеа очень уж хотелось, чтоб именно Коршун была причиной ее дурного настроения, а потому оправдывать старшую не собиралась.

Вспомнив о Даэн, Атеа в который раз подняла взгляд и посмотрела на нее из-под насупленных бровей. Та сидела на полу, скрестив ноги и не шевелясь, и во все глаза глядела на ведьму, словно зачарованная. Колдунья у окна что-то тихо напевала под нос, и мелодия эта заставляла Атеа ежиться: звуки вливались друг в друга, плавно перетекали, будто вода, и каждая нота цепляла какую-то тонкую струну внутри Лебедя. Неведомый покой теплой волной расходился в каждой ее частичке, и сладость тишины так и норовила захлестнуть ее. Это было очень странно, непривычно и чуждо ей, а потому девушка бежала от ощущения как могла. А вот Даэн, судя по всему, не собиралась прятаться от ведьмы – вон как слушает, даже не моргает. На лице Коршуна застыло незнакомое Атеа выражение, которое молодая Птица прочесть не могла, сколько бы ни билась. Лишь одну эмоцию она все-таки разгадала: меж бровей Даэн всякий раз пролегала тревожная болезненная морщинка, когда она опускала взгляд на духа, дремлющего на руках ведьмы.