Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Атеа тихонько фыркнула про себя: ладно уж. Из всех Птиц, известных Лебедю, Даэн была одной из лучших. Ее уважали старшие Наставницы, среди Разведчиц, закаленных в боях, она была своя в доску – ни одно серьезное задание не обходилось без тавранки. Коршун умудрялась выживать в самых тяжелых схватках с дикими, отгоняла смерть от молодых Птиц и Танцевала при этом так, что у Атеа дыхание перехватывало, когда удавалось полюбоваться этим. Всякий раз, заплетая узор Хартанэ, Даэн сливалась с богиней, отдавая ей всю себя целиком, так, будто ее самой не было. Для того чтоб так танцевать, нужно было отказаться от чувств, рассказывали Наставницы. Отказаться от всего земного, что только может быть. Ни боли, ни тоски, ни сострадания, ни жалости к тому, против кого ты выходишь. Иначе он точно победит.

Конечно, сейчас в заброшенной мельнице не было диких – лишь полубезумный странный дух, бормочущий невероятную чушь. Такой нападать-то не станет – однако Атеа не верила в то, что он безвреден. Как и не верила в то, что одна из самых сильных Птиц Келерии прониклась к духу каким-то теплом. Богиня не терпит даже минутной слабости, и Коршун хорошо это знает. Вряд ли Даэн действительно чувствовала сострадание к странному существу – скорее так, перед ведьмой своей рисовалась. Такая, как она, не стала бы рисковать благосклонностью Хартанэ. Птиц с самого детства учили, что бестелесных созданий нужно опасаться – они вероломны, они чужие, и к ним невозможно относиться так, как к людям. Духи были так же далеки от смертных, как небо от земли, как снега северных гор от золотых песков пустынь, как Келерия от Тиннереда.

При мысли о Тиннереде спящая где-то у сердца кошка с острыми коготками тут же проснулась и принялась запускать их глубже и глубже, довольно урча. Атеа нахмурилась еще сильнее, придушивая внутреннего зверя, чтоб неповадно было – да только не слишком помогло. За все годы, проведенные в Келерии, она так и не сумела полюбить суровые горные пейзажи, стылые ветра и высокие башни Гильдии. Здесь все было иным – жестким, чужим, каменным и незнакомым, хоть и по-своему притягательным. Совсем как Даэн.

Атеа вновь скосила взгляд на Коршуна, разглядывая ее из-под полуприкрытых ресниц. Ее профиль чуть сиял, озаренный невидимым светом, шедшим будто бы прямо изнутри – а может, так на кожу лег слабый отсвет из окна. Черный локон, выбившийся из толстой тугой косы, падал на лоб женщины, как-то по-особенному оттеняя линии ее лица. Она была расслаблена и спокойна, дышала мерно – Атеа видела, как ровно вздымается и опускается высокая грудь под толстой кожей форменной куртки. Руки ее лежали на коленях, ладонями вниз, и расслабленные кисти тоже будто светились – с тонких ее пальцев скатывался свет, падая в полупрозрачную темноту и растворяясь в ней. Тавранка не отводила темных глаз от ведьмы и напоминала статую – холодную и задумчивую.

Девушка чуть улыбнулась, вспоминая, как впервые увидела тренировку Разведчиц, среди которых Танцевала и Даэн – сильная, поджарая, по пояс нагая – лишь полотно, перетягивающее грудь, прикрывало ее тело. Коршун не была невероятной красавицей, но то ли гордый ее взгляд, то ли ее отчужденность от всего мира, то ли сила, волнами расходящаяся от нее во все стороны, привлекла Атеа, и молодая Птица так и замерла, любуясь мощной грацией ее движений. Даэн плела Узор сама, не взяв в пару никого и Танцуя с собственной тенью, и это тоже показалось Атеа странным: остальные разведчицы разбились по двое и скрещивали Крылья, иногда весело переговариваясь меж собой. А эта – нет. Плавная, медленная – а в следующий миг быстрая, резкая и стремительная, она завораживала каждым движением. Тогда Атеа дернула за рукав стоящую рядом с ней молоденькую разведчицу и восхищенно поинтересовалась:

- Кто это? Вон та, с черной косой, которая сама?

Девушка сощурилась, разглядывая тренирующихся Птиц, а потом как-то странно ухмыльнулась.

- Это? Ох. Это – Коршун. Одна из лучших. Говорят, только вернулась с отрядом из Прилеска.

Атеа присвистнула, с уважением глядя на незнакомую женщину. В Прилесок отправили отряд около месяца назад – в маленькой деревеньке под Гарварнским лесом дикие выпили все население, обратив всех от мала до велика. Говорили, что Лорелей, старшая в Гильдии, выслала туда десятерых лучших Птиц. Если Коршун тоже была среди них, то это говорило само за себя.

Эта встреча случилась года три назад – Атеа только-только закончила полное обучение и все пыталась сообразить, куда же ей теперь податься. С одной стороны, каждую ночь она просыпалась с неизменным ощущением затаенной горечи и тоски, такой острой, что выть хотелось. Длинные спины холмов под высоким южным небом Тиннереда всякий раз таяли с рассветом, и трава, стелющаяся по ветру, обращалась холодным сквозняком, тянущим из оконных щелей. Ей отчаянно хотелось домой – Атеа казалось, будто что-то важное она там забыла, не завершила, и это что-то тянуло ее на себя с невероятной силой.