Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

…Как девочка с золотыми косами, гордо вздернув нос, смотрела на нее из-под светлых-светлых ресниц. Как сердце гулко и надрывно застучало от того сильного, властного взгляда – будто сама королева подошла к ней. И Меред, еще сама того не зная, поклонилась ей, кладя к ее ногам свое сердце и добровольно сдаваясь в ее плен – самый тяжелый за всю ее жизнь.

…Как на обрыве она танцевала, рассекая двумя Крыльями ветра, и как мышцы гудели и пели, как тело, отданное во власть Хартанэ, полнилось мощной, золотой силой, полнилось небесной песней, полнилось божественной волей. Как Меред лишь в те моменты ощущала себя живой – а все остальное время запиралась внутрь себя самой, укрывая собственное сердце образами, нерожденными стихами и горькими мыслями. Как кошачьи медовые глаза, отражающие пламя, преследовали ее даже во сне, и как грудь ее сдавливало немыслимой болью, когда те глаза смотрели не на нее. Как в их келье чужой неосторожный вздох задувал крохотное пламя свечи, и как чужие руки позволяли одежде с тихим шорохом соскользнуть с белого тела, как чужие руки вынимали шпильки из золотых локонов и бросали их на каменный пол. Как Меред стояла за дверью, прижавшись лопатками к дереву, и беззвучно плакала, сжимая пальцами рукоять Крыла.

…Как потом этот сон закончился, как потом она раскрыла все клети. Как теперь наконец стало светло и тихо, правильно и хорошо. Как птицы в ее груди сорвались белыми стрелами с утесов, и как крылья их затерялись в синеве меж морем и небом, и их песни тихим отзвуком отозвались где-то над степями ее родной земли. Меред наконец очнулась, ожила, и теперь не осталось ничего, кроме огромной, как весь мир, как все океаны земли, любви.

Вдохнув поглубже, девушка прикрыла глаза и улыбнулась:

- Меня зовут Чайка.

Атеа расхохоталась, иронично уточняя, не та ли это горластая драная птица, что вечно ворует еду у рыбаков и торговцев и орет дурным голосом, а Меред лишь улыбалась, вдыхая ее запах и ощущая покой. Она-то знала, что глаза чаек тоже поглотили море. Черное, ночное море, на дне которого в дивных дворцах плели себе браслеты арани, и водоросли обвивали их сильные, красивые тела. Она-то знала, что чайки пели морю, и в их голоса вплеталась тоска, и соль, и беспокойные пенные волны – и что-то еще, чего не смог бы понять ни один из тех, кто вырос вдали от океана.

- Ну, Чайка так Чайка, - отсмеявшись, пожала плечами Атеа, - Теперь я понимаю. Хуже было бы только в том случае, если бы тебя нарекли Бакланом. Не бойся. Я никому не расскажу твою тайну.

Она притихла, как-то совсем по-иному обняв Меред, и Птица, которой дали имя ее морской сестры, тоже обняла ее в ответ. Уже скоро они расстанутся с королевной-Лебедем. А утро подкрадывалось все ближе, протягивая прозрачные пальцы к оконным рамам, и Меред просила богов, чтоб те защитили ее белую царевну, просила так сильно и горячо, как только могла. В конце концов, ей тоже дали ту светлую малость – крохотное чудо, что сбылось.

Сохраните ее – мою горластую, строптивую птицу. Пускай все у нее получится. И дайте нам увидеть друг друга так скоро, как только возможно.

- На самом деле, - задумчиво прошептала Атеа, и Меред закрыла глаза: ее голос в кромешной тьме напоминал шелест моря, - Тебе подходит. Ты перелетная, птица без гнезда, птица моря. Чайка. Да. Ты и правда… И правда.

========== Глава 49. Старые друзья ==========

Зимнее солнце, острое и высокое, слепило, а потому Меред рядом с ней ехала с опущенной головой и изредка поднимала внимательные глаза, озираясь из-под густой отросшей челки. В солнечных лучах ее макушка казалась темно-алой. Атеа придирчиво оглядывала подругу, не обращая никакого внимания на раскинувшиеся вокруг пейзажи Тиннереда, которые наверняка изменились за тринадцать лет. Наверняка все здесь изменилось, все стало иным – и колодцев под деревянными двускатными крышами вдоль дороги уже нет, и каменные мосты, переброшенные через спокойные широкие реки, разрушились, и селения, знакомые ей с детства, разрослись… Ей не хотелось смотреть на край, забывший о ее существовании – а потому она смотрела на Меред.

Девушка, поймав ее пытливый взгляд, разом как-то сжалась, втягивая голову в плечи и чуть заметно хмуря широкие брови.

- Что?.. – неловко спросила она, когда Атеа чуть наклонилась в ее сторону, щуря медовые глаза.

- Я вот никак в толк не возьму, - протянула Лебедь, с подозрением оглядывая девушку, - Внешне ты совсем не похожа ни на какую чайку… Мы не говорим сейчас о твоем богатом внутреннем мире и рыбацкой просоленной душе, конечно нет. Просто чайки – они же белобрысые, бледные. Совсем как наша Знающая! – она возвысила голос, чтоб ее слова долетели до Тэарги, едущей позади и всю дорогу молчавшей. Меред укоризненно посмотрела на нее, и Атеа расплылась в широкой улыбке, показывая острые мелкие зубки, - Это ее бы Чайкой нарекать. Ты скорее…