Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

С этими словами она ударила лошадь каблуками, лихо присвистнув и запрокинув голову, и кобылка с размеренной рыси перешла на галоп, мотнув светлой мягкой гривой. Снег, сверкающий самоцветами под солнцем, во все стороны брызнул из-под копыт, а ветер ударил в лицо, обжигая кожу. Атеа услышала окрик Меред за своей спиной – однако останавливаться не стала. Ей хотелось начала игры, за которым непременно будет их встреча. Долгие проводы и расставания Лебедь терпеть не могла. А развилка была все ближе, и девушка чувствовала, как нарастает в груди это золотое волнение, так сильно напоминающее солнечного ежонка с длинными тонкими иголочками-лучами. Вот возьмешь его в ладони – а он колется, да так, что удержать невозможно… И теперь этот ежонок уютно угнездился где-то возле ее сердца, и Атеа не знала, что же с ним делать. А точнее, как раз наоборот – знала. И ей больше всего на свете хотелось наконец начать эту игру.

Лошадь ей досталась упрямая, со сквернейшим характером, хоть и довольно миловидная, а потому уже на подходе к развилке кобылка решила проявить норов и замедлила шаг, не дав Атеа насладиться быстрой скачкой, а там и совсем остановилась как вкопанная, недовольно прядая мягкими ушами и кося на нее темным глазом из-под длинных ресниц. Лебедь уже собиралась было высказать серой все, что она о ней думает, когда ее нагнала Меред, все такая же хмурая, как и раньше.

- Не пугай меня так, - Птица окинула ее укоризненным взглядом, от которого Атеа взвыть захотелось – или сбежать от нее еще скорее, - Сейчас – не лучшее время года для скачек, ты не считаешь?

- Знаешь, Меред, вот ты доказываешь одну мою теорию – и доказываешь получше других, - поморщилась Атеа. Меред вопросительно приподняла брови, - Ночью все бабы совершенно очаровательны, милы, с ними интересно говорить, и не говорить тоже бывает интересно… А как только утро настает – все: огонька в глазах нет, все снова унылые зануды… Не в обиду тебе сказано будет, да-да. Вот где, ну? Где?

- Отстань, - Меред раздраженно отмахнулась от нее, и Атеа подумалось вдруг, что не зря Чайка пошла в Наставницы: когда ей позволят полноправно называться Крылатой, она станет воплощением наставнического беспокойства за птенцов и той рукой, которая будет ловить их, если они решат сброситься с пропасти, развлекаясь. А потом еще проведет беседу, полную нравоучений, после которых птенцы не то что подходить к обрыву – вообще выходить за пределы замка не станут. Именно поэтому Атеа должна была быть с ней все это время – чтоб дать шанс девчонкам хоть немного повеселиться. Кто-то же должен вправлять госпоже Чайке мозги хоть иногда…

- Я и не пристаю особо, - осклабилась Лебедь, отбрасывая с лица густые волосы и торопливо озираясь по сторонам, - Ну что ж, пришло время прощаться, дорогая моя унылая подруга!

С этими словами она спрыгнула с лошади, чудом умудрившись не рухнуть в снег: ноги после долгого пути отказывались распрямляться, и в связи с этим Атеа не ощущала особой радости. Но все это казалось ей мелочью – ничтожной мелочью по сравнению с золотым клубком предвкушения. Так всегда бывало, когда она затевала очередную игру, когда плела вокруг себе очередную паутину, в которой запутывались чудеса и опасности, и лишь в этом коконе, лишь в этой сети она остро ощущала жизнь. Лишь в эти моменты.

Меред тоже спешилась, хватая свою лошадку под уздцы. Атеа видела, как девушка пытается согнать со своего лица тень тревоги – однако все ее выдавало, как и всегда: морщинка меж красивых широких бровей вразлет, складочка в уголке рта, накрепко сжатые тонкие губы, беспокойный блеск пронзительно-голубых глаз. Меред стояла напротив нее, чуть наклонив голову к левому плечу, и Атеа вдруг поняла, что тоже будет скучать по ней все это время. Они никогда еще не расставались на такой неопределенно-долгий срок.

- Уже? – Меред долго оглядывала местность, словно запоминая изгибы занесенных снегом холмов и сеть голубых озер, промороженных до самого дна. За ее спиной на расстоянии от них остановилась Тэарга, недвижимой статуей замершая на фоне высокого синего неба. Атеа подошла к Птице поближе, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

- Да, уже. Чего рассусоливать-то? Надеюсь, ты сейчас не станешь примерять на себя роль плакальщицы, м? – Меред угрюмо взглянула на нее исподлобья, и Атеа картинно прижала руку к груди, широко раскрыв глаза, - Что, нет? С ума сойти можно. Вот уж чудо из чудес, ниспосланное на нашу бедную землю… Я запишу это в свои мемуары, непременно. А теперь иди-ка сюда, обними меня и пожелай мне удачи. Можешь даже сказать, что я умница, и что у меня все получится. Я, знаешь ли, до этого не особо задумывалась о том, что будет, если на мою голову вдруг внезапно свалится целое королевство, поэтому слегка волнуюсь. И твоя скорбная мина никак меня не успокаивает, уж прости.