Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Вот и все. Даэн смотрела в костер и думала, что там сгорает вся ее жизнь. Все, чем она дорожила, все, что любила, все, ради чего жила. Теперь у нее есть лишь один смысл – служение Богине, служение Гильдии. Больше ничего не осталось. Посмотри, Хартанэ – я пожертвовала всем, чтоб прийти к тебе. Больше у меня ничего нету.

У тебя больше нет ничего, безымянная Птица. И тебя самой тоже нет.

Гаэра наклонилась к огню, поводя ладонью над костром, и тот, повинуясь ей, затих, лишь едва приплясывая на малиновых углях. В другое время Даэн бы подивилась этому – но отныне не было Даэн. А потому и дивиться она не могла.

Хартанэ учит нас: лишь все отдав, обретаешь еще больше. А посему, Даэн из Фаулира, отныне ты обрела себя.

Молодая девушка удивленно заморгала, наблюдая, как Гаэра, улыбаясь, протягивает руку в огонь и прямо из него достает Крыло – такое же, как то, что уже покоилось в ножнах на поясе безымянной Птицы, которую только что назвали Даэн. Имя, данное ей при рождении, снова вернулось к ней - а вместе с ним вернулось и то, чем жила она всю свою короткую жизнь. На дымчатом лезвии плясали отсветы огня, и волнистый узор стали напоминал витки дыма.

Тебе возвращают твое имя, ибо ты знаешь теперь, кто ты. Тебе возвращают твою мечту, Даэн из Фаулира – иную, возросшую, отмеченную Богиней и Богиней благословленную. Тебе возвращают твою любовь, что отныне будет хранить тебя даром Хартанэ и станет полной, словно весь мир. Тебе возвращают память о твоем детстве, ибо Хартанэ бережет всех детей своих, как бы давно они не познали горечь жизни. Все, что было тобою отдано, отныне с тобою – иное, переродившееся, совершенное и свершенное.

Гаэра повернулась к ней, занося Крыло. Наставницы смотрели на них, и на их лицах Даэн видела улыбки. Они улыбались ей. Они гордились ею. Они стояли вокруг, и глаза их блестели в свете огня, и каждая из них могла бы стать невестой самой Хартанэ – да так и было, скорее всего.

Богиня дает тебе второе Крыло, а вместе с ним и имя. Отныне ты – Коршун, первая этого имени. Возьми все, что было забрано у тебя, Даэн из Фаулира.

А потом Гаэра ударила ее клинком прямо в сердце, и весь мир затопила волна невообразимого света, уносящего ее куда-то прочь. Последнее, что помнила Даэн – то, как в груди зарождается огонь там, где раньше крохотным слабым мотыльком трепетал огонек дара Хартанэ. И то, как все Наставницы берутся за руки, и за их спинами вырастают настоящие крылья.

Потом, очнувшись в Лекарском зале, Даэн долго не могла прийти в себя, вспоминая события того вечера. На соседних койках лежало еще пятеро девушек, с которыми она проходила обучение, и вместе они попытались восстановить картину произошедшего. Сошлись лишь в одном – Гаэра доставала Крыло из огня, а потом вонзала его в сердце. Посвящение для каждой Птицы проходило отдельно, а потому ни одна из них не видела, что делали с другими. Три девушки потеряли от слабости сознание еще в момент речи Гаэры, двое – от боли, когда лезвие входило в плоть. Одна лишь Даэн видела отблески за спинами Наставниц и ощущала этот свет, струящийся по ее венам. Позже она провела минут пять возле зеркала, разглядывая аккуратный белый шрам на своей груди, едва заметный среди всех остальных рубцов. На вид ему были уже годы, и на прикосновения Даэн болью он не отзывался.

Еще спустя некоторое время девочки, прошедшие Второе Посвящение, начали придумывать небылицы о том, что видели в момент, когда Гаэра возвращала им всю жизнь, убивая их. Даэн лишь посмеивалась: придумки с каждым разом становились все более изощренными. Какая-то бесбашенная Птица даже рассказывала, что к ней пришла сама Лорелей и, пока Наставницы и Гаэра пребывали в священном трансе и общались с Хартанэ, занялась с ней любовью прямо на арене в огне жертвенного костра. Этот слух разошелся по всей Гильдии, а потом глупую девчонку, распустившую его, вызвали к Лорелей. На разговор. После этого девочка ходила тише воды ниже травы, и на расспросы о том, как же все-таки выглядит Лорелей, упорно отказывалась отвечать. Неясыть никто не видел на протяжении всего ее пребывания в Гильдии, а те, кто помнил ее еще девчушкой, давным-давно умерли – поэтому легенд вокруг Старшей собралось немало. Она не бывала ни на одном Посвящении, никогда не выходила за пределы своей башни, а волю ее и приказы передавали исключительно Наставницы. Молодые Птицы мечтали увидеть ее хоть одним глазком – а те, кто уже прослужил некоторое количество лет, молились о том, чтоб никогда не попасться на глаза Лорелей.

Ныне, осторожно спускаясь по склону вниз по виляющей тропе, Даэн тоже думала о Неясыти. Совсем скоро они вернутся в Гильдию, и вот тогда-то им придется предстать перед Лорелей с докладом. Хотя, возможно, выслушать их поручат Дамале – она, как-никак, состоит при Гаэре. А Ворона уже напрямую общается с главой Гильдии.