Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Воцарилось молчание. Каждая понимала правоту другой, но принимать решение все равно должна была Даэн. Женщина вдохнула поглубже, погружая собственное сердце в огонек дара Хартанэ. Тот тут же сонно откликнулся, растекаясь по венам пульсирующими толчками света, согревая каждую клеточку тела – но в то же время заставляя желать чего-то иного, большего, наполняя тело необъяснимой жаждой. Даэн обратилась в слух, запустив частички дара во все клетки своего тела, и таким образом ощущая мир напрямую, всей собой. Отныне вся она была чувством, струной, чутко реагирующей на любое колебание воздуха и изменение в структуре энергий. Девочки почувствовали это и тут же сделали то же самое, доверяясь действиям Коршуна.

- Пойдем туда. Если одна из вас ощутит хоть какое-то колебание, останавливаемся.

- А если… - начала было Атеа, но Даэн тут же оборвала ее.

- Если – будем решать на месте. Стоять здесь нет смысла.

Они медленно двинулись вперед, стараясь держаться в тени деревьев. Атеа натянула на голову капюшон, пряча золотые кудри под темной тканью. Даэн вела молодых Птиц за собой, прощупывая энергии на несколько саженей вперед, Атеа тянулась в две стороны, чуть разведя руки и будто бы касаясь невидимых волн кончиками пальцев, Меред же замыкала шествие, прикрывая их с тыла. Ощущение чужого взгляда, проникающего под кожу, никуда не делось, да и Даэн наконец сумела разглядеть, что за белые пятна так выделялись на фоне темного леса: вдоль кромки деревьев, насаженные на узловатые покосившиеся палки, белели черепа зверей. Человеческих костей женщина не заметила, сколько ни всматривалась, но легче от этого не стало. Звери хотя бы освободились – а люди, пропавшие под сводами мертвых крон, так и не нашли покоя, примкнув к рядам темных духов.

Ночное небо затянулось темными клочьями рваных облаков, чуть посеребренных звездным светом. Ветер гнал их по небу, словно деревенский пастух гонит отару овец на южные, залитые солнцем, луга. Разве что сквозь серую свалявшуюся шерсть небесных зверей проглядывали белые обломки ребер и черные внутренности неба, и пастух погонял их мертвой песней обломанного рога, который больше никогда не будет звучать переливчато и весело. Даэн поежилась, глядя, как беспокойные обрывки туч несутся куда-то вдаль – и словно шепчут: будет беда. Беда. Беги.

Очертания постройки, к которой они медленно приближались, становились все четче, и пока что Даэн не ощущала опасности. Двухэтажное здание, заваливающееся на один бок, раньше было водяной мельницей – а теперь лишь ветер касался ветхого колеса, когда-то перекидывающего валы воды. На дне пересохшего русла тускло блестел скованный льдом ил. У самого берега на покосившемся плетне виднелись глиняные кувшины – и даже с такого расстояния Даэн видела черные трещины в них и темноту, выплескивающуюся из обрамленных острыми сколами дыр. Ветер пел в разбитой посуде и свистел в печной трубе, а сухая полынь под ногой вторила ему. Тени ветвей бежали по земле и, казалось, царапали подошвы сапог острыми когтями, пытаясь проникнуть под ткань. Атеа за ее спиной судорожно сглотнула и тихонько шепнула молитвенное слово Хартанэ. Даэн вполне понимала ее: старая мельница внушала тревогу и странный, ни на что не похожий страх. Впрочем, диких Птица не чувствовала – и то хорошо.

Темнота сгустилась где-то у ног, превратившись в черное одеяло. Сухое былье, едва присыпанное снежной пылью, колко шуршало на ветру. Из раскрытых окон сочилась мгла, и рассмотреть, что было внутри, Даэн не сумела. Дверь, висящая на одной петле, жалобно поскрипывала, будто бы просила войти и зажечь огонь в стенах, давно не видевших света. Этот дом так истосковался по жизни, ему так хочется хоть крупицы ее, хоть глотка…

Даэн вздрогнула. Эта мысль не принадлежала ей. Голос, эхом отозвавшийся в голове, был похож на ее собственный – но Птица знала, что мысль пришла откуда-то из внешнего мира. Она оглянулась на идущих позади девочек. Атеа подняла взгляд, и Даэн увидела, как блестят ее глаза, огромные и перепуганные.

- Сдается мне, что это – твоя самая худшая идея, Даэн, - прошипела Птица.

- Мне тоже здесь не нравится. Но вариант с открытой местностью гораздо хуже. К тому же, я ничего не чувствую – если у тебя есть какие-то опасения, то будь добра поделиться ими с нами.

Атеа мотнула головой, но брови хмурить не перестала. Меред выглянула из-за ее плеча.

- Сзади тоже все более-менее спокойно. По крайней мере, поблизости нет никого – ни живых, ни духов.

Даэн кивнула, вновь бросая взгляд на старую мельницу. Они уже вплотную подошли к ней, и теперь оставалось решить, войти внутрь или нет. С одной стороны, ночевать в снегу им не впервой, но, с другой, ветер здорово кусался. Даэн не хотелось вымораживать кости и мышцы – кто знает, не придется ли им с наступлением утра бежать от преследователей, почуявших их ночью. С тяжелым сердцем женщина приняла решение:

- Идем. Внутри никого нет, энергия чистая. Конечно, это не уютный постоялый двор, но нас хотя бы не заметят из лесу, если вдруг кто-то есть поблизости.