Дикая охота. Посланник магов

Допив чай, Даниляр промурлыкал пару псалмов, расчищая дорожку, а затем налил воду и насыпал крошки для воробьев. Несколько самых голодных птиц тут же вспорхнули с колонн и запрыгали у его ног, подбираясь к пиршеству и то и дело косясь на него ясными черными глазками. Птички не ведали слов и не могли поблагодарить его, но Даниляр верил, что у них есть душа, так что возблагодарил Богиню молитвой за диких тварей, а затем отложил метлу.

Отпирая кладовую, он услышал с противоположной стороны быстрые шаги. Даниляр оглянулся и увидел одного из викариев, осторожно ступающего по обледенелым плитам двора в его сторону.

– Письмо вам, капеллан! – воскликнул викарий, размахивая пергаментом. – Ну, вообще-то оно для настоятеля, но гонец просил передать его вам.

Возможно ли это? Даниляр взял пергаментный конверт. Почерк оказался незнакомым, но на то были свои причины.

– Гонец ждет?

– Я отправил его к госпитальерам выпить горячего чаю – в такое морозное утро это будет совсем не лишним.

– Хорошая мысль, – одобрил Даниляр. – Беги и скажи ему, что я уже иду. Буду через минуту.

Он вернулся наверх, в свой кабинет, захватил со стола небольшой кошель. Минуту поразмыслил и добавил туда несколько марок из тайника, чтобы отблагодарить за быстрое исполнение задания. Этой зимой посланец отработал плату с лихвой.

Даниляр нашел гонца в кухне, где тот оседлал стул и грел руки об огромную чашку с чаем. Гонец взвесил кошель на ладони и, судя по заблестевшим глазам, сумел оценить сумму и приятно ей удивился. А потом Даниляр оставил его завершать завтрак в одиночестве и направился в покои настоятеля.

И без того хрупкое здоровье Анселя слабело с каждым зимним днем. Вскоре после того, как выпал первый снег, ему стало хуже, а за несколько дней до Угасания Даниляр исповедовал его, а затем нашел настоятеля практически бездыханным на полу у камина. Прогноз Хенгфорса был мрачным, но Ансель все еще держался, упрямый до последнего вздоха, словно переродившийся святой Августин.

Даниляр постучал и вошел. Настоятель, как прежде, был в постели. Над ним склонялся помощник Хенгфорса, в одной руке сжимавший бутыль, а другой протягивающий ложку.

– Вы должны выпить сироп, милорд, – настаивал помощник лекаря. – Вам не станет лучше, если вы не выпьете.

– Мне не станет лучше, хоть с сиропами Хенгфорса, хоть без них, – прохрипел Ансель. – Убери это.

Даниляр тихо притворил за собой дверь. Ансель тут же повернул к нему голову, едва заметно кивнул. Лицо настоятеля было таким бледным, что от крахмальных подушек его отличали лишь болезненно-алые пятна на щеках.

– Милорд, я вынужден настаивать…

– Убери это, проклятье! Иначе я тебя самого заставлю это выпить! – сорвался Ансель и тут же зашелся в кашле, а затем прижал к губам скомканный носовой платок.

Даниляр взял молодого лекаря за локоть.

– Настоятель ужасный пациент, не так ли? – прошептал он. – Почему бы не попытаться дать ему микстуру позже, когда у него улучшится настроение?

Медик помедлил.

– Я не должен его оставлять.

Даниляр стиснул его локоть чуть сильнее и мягко оттолкнул в сторону.

– Все в порядке, я за ним присмотрю. Иди, – подбодрил он, улыбаясь. – Я пошлю за тобой, когда будет нужно.

С сомнением поглядев на постель и на мрачного больного, лекарь закупорил бутылку.

– Надеюсь, за полчаса ему не станет хуже, – сказал он и, вспомнив о своей должности, вытянулся в полный рост, что, впрочем, рядом с высоким Даниляром не впечатляло. – Но вы должны пообещать, что сразу же позовете меня при малейшем ухудшении его самочувствия.

– Обещаю, – заверил его Даниляр, все так же спокойно улыбаясь.

Успокоенный лекарь вышел.

– Благодарение Богине! – зарычал Ансель, как только закрылась дверь. – У меня в глазах двоилось от запаха этого зловонного лекарства.

– О, сомневаюсь, что все настолько плохо. – Даниляр подвинул к себе стул. – Как ты чувствуешь себя сегодня?

– Как обычно. Омерзительно.

– Тогда, может, тебе стоило принять лекарство?

Морщинистое лицо Анселя сморщилось еще больше.

– От них не будет никакого толку.

– Но хотя бы не станет хуже, – сказал Даниляр.

Ансель хмыкнул.

– И вкус у них поганый. Как у гнилой рыбы.

– Лекарство и не должно быть вкусным. Как только ты поправишься, ты перестанешь их принимать.

– Я ведь не поправлюсь, Даниляр.

– Я знаю.

– И мне не поможет ни одно зелье Хенгфорса.

– Это я тоже знаю.

– Но все равно настаиваешь на том, чтобы я их принимал?

– Если не ты, то хотя бы Хенгфорс почувствует себя лучше.

– Проклятье, друг, ну почему ты всегда такой рассудительный? На тебя из-за этого очень сложно сердиться.

– Именно поэтому.

То, что Ансель сказал потом, было кратким, выразительным и заставило бы покраснеть имперского легионера, если бы не приступ кашля, который испортил весь эффект.

Даниляр подал настоятелю тазик для мокроты и подумал, что даже после того, как Богиня призвала Анселя на службу, в душе тот остался солдатом. Когда приступ закончился, тазик вернулся на свое место под прикроватной тумбой и Даниляр накрыл его салфеткой. Крови на этот раз было больше, и это доказывало, что жить Анселю осталось недолго.