Дикая полынь

Невежественный приказчик по закупке конского фуража, с трудом одолевший четыре класса начальной школы в Гамбурге, Бехер сразу же по вступлении в нацистскую партию умудрился пролезть в эсэсовскую "элиту". Образцово пройдя "практику" в первом из фашистских концлагерей, в Дахау, он вскоре стал выполнять особые поручения самого Гиммлера. Эсэсовцы со злобой называли Бехера выскочкой и с завистью любимчиком самого рейхсфюрера СС.

И когда весной 1944 года гитлеровцы, оккупировав Венгрию, решили осуществить массовое уничтожение венгерских евреев, Гиммлер выделил в помощь Адольфу Эйхману именно штандартенфюрера Курта-Александра-Эрнеста Бехера. Этот преступник к тому времени завоевал репутацию не только исполнительного палача, но и специалиста по "экономическим" вопросам, проще говоря, по выкачке ценностей и имущества с оккупированных территорий.

На Восточном фронте дела у гитлеровцев шли тогда из рук вон плохо. Советские войска совместно с чехословацкими и польскими частями и при поддержке партизан наносили гитлеровцам поражение за поражением. И Гиммлер, замысливший секретные переговоры о сепаратном мире с нашими западными союзниками, счел невыгодным для себя отягчать свой кровавый послужной список новыми массовыми истреблениями мирного населения. Вот почему он настойчиво требовал от Эйхмана и Бехера: депортация полумиллиона венгерских евреев должна быть осуществлена "без лишнего шума и волнений" среди обреченных, вывезти их в лагеря "надо скрыто и без эксцессов".

Впоследствии, в июле 1947 года, Бехер, давая показания следователям Международного трибунала, вынужден был признать, что перед поездкой в Будапешт он получил от Гиммлера такое указание:

— Сумейте быстро забрать у венгерских евреев все, что можно у них забрать, и даже больше. Чтобы без эксцессов провести акцию, обещайте их лидерам что угодно.

Итак, Гиммлер не хотел "излишнего шума и волнений". Но и медлить ему тоже не хотелось: ведь советские войска все стремительней приближались к венгерской земле, стонавшей под двойным игом гитлеровцев и "правительства" фашиста Салаши. И не случайно Бехер, прибыв в Будапешт, как показал на своем процессе Эйхман, сразу же сказал ему:

— Надо торопиться. Депортировать и обезвредить более полумиллиона венгерских евреев надо за пять-шесть недель.

Эйхман и Бехер сошлись на одном: первый должен поскорее заняться депортацией, а второй — инкассацией — так цинично именовали в сионистских кругах изъятие у депортированных валюты, ценностей, имущества.

Но чтобы действительно избежать "излишнего шума и волнений", Эйхману и Бехеру требовался умелый, верный и влиятельный пособник из еврейской среды. Требовался, как они выражались, лидер.

В мелких провокаторах и угодниках нужды не ощущалось — вспомним хотя бы "господина председателя" еврейского совета в будапештском гетто, упоминавшегося уже сиониста Шаму Штерна. Нет, нацистам нужен был помощник покрупнее, этакий еврейский квислинг во всевенгерском масштабе. Где и как его найти, да еще в кратчайший срок?

Нашли. К неудовольствию ближайших эйхмановских агентов нашли не они, а те, кто окружал Бехера. Его выученики оказались прозорливей эйхмановцев: нацелились не на раввинат, а сразу же на сионистских деятелей.

КАСТНЕР, ПОСОБНИК ШТАНДАРТЕНФЮРЕРА

Так на арене появился Режё Кастнер. Получив титул руководителя "Комитета по спасению евреев", он решительно гарантировал Эйхману и Бехеру "организованный и спокойный" вывоз венгерских евреев в лагеря смерти "без эксцессов", столь нежелательных тогда для Гиммлера.

Какова же была плата, которую потребовал от нацистов неудачный журналистик из провинциального Колошвара, более преуспевший в роли деятельного функционера столичной организации сионистов, Режё Кастнер?

Позвольте, почему — Режё? Так вправе спросить меня читатели. Ведь в публикациях о сотрудничестве сионистов с нацистами и даже во многих официальных документах Кастнер именуется Рудольфом. И все-таки настоящее имя матерого предателя — Режё. А в Рудольфа он превратился при весьма любопытных обстоятельствах.

Однажды штандартенфюрер Бехер, пребывая в состоянии умиления и разнеженности, похвалил Кастнера в присутствии своих приближенных:

— Изворотлив он, наш шалун Руди. Скажи ему только — всюду лазейку найдет. И пролезет.

Руди, как известно, уменьшительное от Рудольфа. И милостивые слова своего нацистского шефа Кастнер с готовностью воспринял как указание именоваться впредь Рудольфом.

Какую же плату потребовал Режё-Рудольф от нацистов за свое небывалое — даже по сионистским масштабам — предательство?

Точно такую же, как и все сионистские деятели, вступившие тогда в сделки с гитлеровским режимом: разрешение на отправку в Палестину наиболее влиятельных сионистов и раввинов, а заодно и богачей, обязавшихся перевести со своих банковских счетов в банках нейтральных государств крупные суммы в сионистскую кассу. Ну и, конечно, родных и близких Кастнера.